пойдут через ворота, а проникнут на кладбище по тропе, которая вела к забору. В заборе виднелся лаз, от него легко проследить каждого, кто направится к склепам. Второй пост должен находиться в двадцати шагах от самого большого склепа. Именно в нем удобнее всего собраться банде, так решили ребята.

Обсуждали долго преимущества и недостатки намеченного плана и так же долго осматривали места будущих засад. В этом, наверное, и была главная ошибка разведчиков. На кладбище они, вроде, никого не заметили, а вот их кто-то взял на прицел. Иначе чем объяснить осведомленность бандитов, начавших первыми бой.

Как только стемнело, Маслов и Карагандян проникли снова на кладбище со стороны улицы в том самом месте, где спустя некоторое время перемахнул и я с ребятами, почти ползком добрались до церкви и здесь разошлись в разные стороны.

До двенадцати никто их не тревожил. Наведалась дважды бродячая собака, рыскала по могилам и склепам, подбирая оброненные днем крохи. Карагандян пугнул ее легонько — огрызнулась. Это насторожило его — еще загавкает, — решил не связываться с собакой, пусть хозяйничает себе.

К полуночи кладбище ожило. Засвистели. Сначала в дальнем конце, потом у сторожки. Но к церкви и склепам никто не приближался. Карагандян обратил внимание на первый и второй сигнал. Они показались ему разными: один как бы спрашивал, другой отвечал. И отвечал у сторожки. Тут-то и мелькнула у него мысль — сторож оповещает бандитов, переговаривается с ними. А что, если он заметил днем незнакомых людей или, больше того, проследил за ними и теперь дает знать банде об опасности. Вся операция может пойти насмарку.

Чтобы проверить свою догадку, Карагандян трижды сопоставил сигналы — вопросы и ответы совпали. Банда не собиралась, а наоборот, вроде расходилась. Свистки стали удаляться.

Карагандян осторожно переполз к Маслову и шепнул:

— Сторож оповещает братву. Надо взять его и заставить петь по нашим нотам.

Маслов минуту соображал. Вернуть с помощью сторожа уходивших бандитов — идея заманчивая. Но удастся ли? Согласовать с командиром отряда не было времени и возможности. Свистнуть, значит, выдать себя. И ребята решили взять сторожа.

Полезли через могилы — самым коротким и безопасным путем. Бороздили руками и ногами землю, мокрую и по-зимнему холодную. Соскальзывали с холмиков, попадали в колючий шиповник. Маслов угодил ногой прямо в яму — сгнил гроб, и образовалась пустота. Дерн сверху держал корку земли, тонкую, как скорлупа, а едва коснулся ее сапог, лопнула, и по колено нога увязла в могиле.

Нельзя было ругаться и даже ворчать, а хотелось.

К сторожке подошли крадучись. Затаились у глухой стены. Ветер летел от ворот и нес оттуда шумы ночные, ребят же не было слышно, даже когда Карагандян оскользнулся и припал руками к земле, никто в сторожке не учуял. А до ребят долетали глухие слова из домика — кто-то говорил негромко.

Карагандян обогнул сторожку, выглянул. Крылечко под козырьком во тьме — ничего не увидишь. Нащупал рукой дверь, потянул к себе — чуть подалась. Желание ворваться в комнату и взять сторожа было огромным, но он сдержал себя. Неизвестно, кто в доме. Если вооруженные люди, пустят пулю в проем — прицел верный — и собьют наверняка. «Надо повременить — пусть выйдут наружу. Или лучше выманить».

И Карагандян, подражая слышанному за краем кладбища сигналу, тихо свистнул. Раз, другой.

Маслов был уже рядом. Не зная еще о замысле друга, но видя, как он имитирует бандитского соловья, понял затею и приготовился к схватке.

Какое-то время в сторожке молчали. Слушали свист, а может, решали, как поступить. Своим призывом Карагандян, видно, спутал хорошо налаженную связь, и это смутило сторожа. И не только сторожа: из дому доносилось несколько голосов. Карагандяну хотелось, чтобы там был сам Штефан. Ведь мог атаман, прежде чем подойти к склепу, заглянуть к сторожу, выяснить положение дел. Логично? Вполне.

Однако никто не делал попытки выйти наружу. Молчали. Таились, вроде спали.

Возьмем силой, решил Карагандян, и уже шагнул к двери, в это время она приоткрылась сама. Приоткрылась и застыла будто в нерешительности. За ней был человек. Стоял, кроясь в проеме, и слушал звуки ночи.

Можно было схватить ручку двери и рвануть на себя, вытянуть человека, но Карагандян не был уверен, что бандит или сторож потянутся за створкой, не отпустят ее. Дверь окажется распахнутой, а человек или скроется или пальнет в упор.

Карагандян еще раз тихо свистнул.

Результат оказался самый неожиданный. Настороженный женский голос вкрадчиво спросил из-за двери:

— Стригун, это ты?

В голове у Карагандяна все перевернулось. Женщина! Почему выглянула женщина? Кто такой Стригун? Есть ли еще кто в доме. Сторож, например? И главное, что делать? Как поступить? Молчать нельзя, вызовет подозрение. А ответить? Каким словом.

Мысль сработала быстрее, чем мог ожидать Карагандян. Бросил в темноту:

— Мне самому он нужен.

Женщина помолчала и будто нехотя произнесла:

— Не было его.

Карагандян вздохнул досадливо:

— Вот ведь...

— А что? — спросила женщина.

— Передать надо.

Она опять помолчала, что-то решая, и, наконец, предложила:

— Говори.

Что говорить? Про запас не было ни единого подходящего слова. И фантазия отказала. Собственно, в таком положении фантазия уже бессильна. Не за что зацепиться, даже отдаленной точки нет. Нести околесицу — разоблачишь себя сразу. Ведь надо говорить о деле, каком-то деле, а Карагандян не знал тайн банды. Попытался затянуть разговор:

— Самому Стригуну надо...

Женщина никак не прореагировала на досаду Карагандяна. Во всяком случае ни вопросом, ни вздохом, как до того, она не показала своего отношения к нему и его просьбе. Постояла минуту молча и вдруг захлопнула дверь.

Удивленный и озадаченный Карагандян застыл с припасенным словом. Как понять? Ушла совсем или только на время, чтобы посоветоваться. И с кем посоветоваться? Со сторожем? Вряд ли. Он — мелкая прислуга у бандитов. В доме есть кто-то поважней. Если бы взять!

Карагандян не ошибся. Женщина снова отворила дверь и вполголоса произнесла:

— Зайди!

Заколебался Карагандян. Никогда не колебался, а тут решимость покинула его. Переступить порог легко. Он сам хотел это сделать. Хотел узнать, кто в доме. Добивался. Искал способа проникнуть во внутрь, а теперь дверь распахнулась — шагай. А что, если это ловушка? Тогда как? Из четырех стен не вырвешься. Они станут последним прибежищем его.

Может быть, позвать с собой Маслова. Вдвоем надежнее. Вдвоем они, пожалуй, возьмут главаря. Или дать сигнал ребятам. Пока они подбегут, закрыть дверь и держать бандита под огнем. Из трех