— Извините, Наташа, мне пора. Меня ждут.

— Да-да, конечно. Я понимаю. Идите, веселитесь, —с неожиданной ненавистью в голосе сказала Наталья.

…Не стоило ей пить это заряженное чужим отчаянием виски —Ольга поняла это сразу, как только покинула Наталью. К горлу неожиданноподступила давно забытая самолетная тошнота. Не хватало только в таком видеявиться к Марку. Да и Инка поднимет ее на смех. «Так тебе и надо, Лелишна, ненужно тренировок пропускать», — Ольга так и слышала, как Инка скажет этислова.

Ольга толкнула тяжелую дверь и вышла из бара: несколькоминут на свежем воздухе вполне могут исправить положение. Она прошла повытоптанной дорожке и, сойдя с нее, упала в снег. То, что нужно.

От морозного воздуха тошнота понемногу проходила.

Ольга взяла немного снега в горсть и вытерла имразгоряченное лицо. И несколько минут пролежала с открытыми глазами, глядя вхрустальный купол далекого неба.

Чье-то тяжелое дыхание напугало ее, застало врасплох.

Ольга села в снегу, подавив готовый непроизвольно вырватьсякрик: собака — огромный лохматый сенбернар — осторожно обнюхивала ее. Ольгаинстинктивно прижала руки к груди.

— Не бойтесь! — раздался совсем рядом мужскойголос. — Он не кусается. Фу, Джек!

Недалеко от нее остановился молодой человек в ватномкомбинезоне и свитере. Отблески вывески на баре причудливо играли с его лицом:оно показалось Ольге чересчур мрачным.

На тяжелой квадратной челюсти, которую венчал неожиданнобеспомощный, почти женский рот, застыла красная неоновая полоска. Молодойчеловек подошел ближе, полоска на подбородке исчезла и переместилась выше, кглазам.

— Вам плохо? — участливо спросил он.

— Нет. Просто дышу свежим воздухом.

— Не стоит лежать на снегу в одном свитере. Можетепростудиться.

— Да-да… Я понимаю. Я уже собралась уходить.

— Давайте я вам помогу. — Молодой человек протянуллопатообразную ладонь.

Но руку Ольга не взяла, и она беспомощно повисла в воздухе.

— Вас привез Иона, — сказал парень.

Ну и деревня, все про всех знают. Похоже, до завтрашнегоутра они будут местной достопримечательностью, пока не опробуют привезеннуюэкипировку и не смешаются с пестрой толпой горнолыжников.

— А вообще, вас уже ищут.

— Спасибо, — сжав губы, строго ответила Ольга.

Ей очень хотелось потрепать по морде околачивающегося рядомс ней пса, но сделать этого она так и не решилась. Еще неизвестно, как на этоотреагирует хозяин.

— Юрик! — раздался вдали чей-то негодующийкрик. — Юрик! Сколько тебя можно ждать! За смертью тебя посылать, чтоли!..

— Извините. И все-таки не стоит лежать на снегу.

Парень позвал собаку, и через несколько секунд они ужеисчезли в темноте. Дождавшись, когда они скроются, Ольга поднялась и побрела кбару. В холле она еще раз столкнулась с Натальей, но на этот раз уже незаговорила с ней, а ограничилась легким кивком головы.

* * *

Ольгу действительно заждались. Во всяком случае, ее встретилиздевательский смех Инки и нахмуренное лицо Марка.

Иона сидел за столиком с самым равнодушным видом. На Ольгуон даже не взглянул.

— Где ты ходишь? — набросился на нее Марк. —Мы уже не знаем, что думать…

— Разве Иона вам ничего не передал? — начала былоОльга.

— Нет. А что он должен был передать?

Конечно же, он ничего не передал, другого и ждать неприходится: мелкая месть брату и впечатлительной жене брата, правильной, какпачка презервативов на прикроватной тумбочке.

— Ладно, ничего он не должен был передать.

— По-моему, ты выпила лишнего, кара. — Маркпристально посмотрел на жену, он слишком хорошо знал ее.

— Ну и слава богу, — одобрила Инка. — Всеверно, Лелишна! Надирайся до соплей, он будет мыть твое тельце в ванной,уносить в койку в махровой простыне и еще больше любить. Мужчинам иногданравятся пьющие женщины, они их возбуждают. Это такой вид извращения, за которыйне предусмотрена уголовная ответственность…

— Похоже на опыт из личной жизни, — не удержалсяот шпильки Марк.

— Как поплясали? — спросила Ольга, чтобыпрекратить этот блудливый поток слов.

— Лучше не бывает. Эта стерва, твоя подруга, отдавиламне все ноги.

— Я очень старалась, — скромно заметила Инка.

— Охотно верю. — Ничего не изменится в ихотношениях, подумала Ольга. Можно сколько угодно валяться в снегу и пить снезнакомыми женщинами в туалете, но в их отношениях ничего не изменится.

— Ладно, мне пора, — неожиданно сказал Иона.

Похоже, он ждал ее возвращения только для того, чтобыпроизнести это. У Ольги вдруг упало сердце: так было, лишь когда Марк касалсяпальцами ее сосков. Но чтобы это произошло вот так, просто, от ничего незначащих слов ничего не значащего человека. Пожалуй, она действительно выпилабольше нормы…

— Завтра с утра я зайду за вами. Будьте готовы.

— А за мной? — закапризничала вдруг Инка.

— Вы тоже подходите к их коттеджу. Проверим снаряжениеи двинем. Значит, в девять я у вас, Марк.

Иона поднялся из-за столика и направился к выходу.

— Может быть, и мы пойдем? — робко спросила Ольга.

— Пожалуй. Сегодня был длинный день, кара. — Маркобнял ее и притянул к себе.

…Они проводили Инку до гостиницы и решили прогуляться. Этобыло спонтанное решение, непонятно от кого исходившее: то ли от Марка, то ли отОльги, то ли от затаившихся в глубине ночи гор.

— Как твой Вальехо? — неожиданно спросил Марк, онвсегда был внимателен к невинно-интеллектуальным занятиям жены.

— Не знаю…То есть я знаю, но мне чего-то не хватает.Полноты жизни, что ли… Полноты взгляда на мир. Такой, как у него, —сказала Ольга и сразу же пожалела об этом своем откровении.

Марк остановился, развернул Ольгу к себе и поднял ееподбородок нетерпеливыми пальцами.

— Тебе не хватает полноты жизни, кара?

— Нет, я не так выразилась… Вальехо — это мужскоеотношение к миру. Очень страстное. А его-то как раз мне и не хватает.

— Конечно. Ты же женщина. Любимая женщина. Моя любимаяженщина.

Он поцеловал ее. Он поцеловал ее под высокими,пронзительными звездами, у подножия притихших гор, у сердца притихшихлавин, — и это был очень терпкий, очень сладкий поцелуй.

Венецианский поцелуй.

Ну да, вся их свадебная Венеция была исполнена такихпоцелуев: вблизи от черной воды, подгнивших свай, потемневших от временифасадов. Неужели все возвращается?..