— Похоже на Венецию, правда? — неожиданно сказалМарк, как будто бы подслушал ее собственные мысли.

Ольга вздрогнула и еще крепче прижалась к Марку.

— Я тоже сейчас об этом подумала.

— Правда? А еще о чем?

— О том, что эта наша поездка похожа на второй медовыймесяц.

Господи, она соврала! Первый раз в жизни она по-настоящемусоврала Марку, своему мужу, которого любила больше всего на свете. Сейчас онадумала совсем о другом: как жаль, что Иона не захотел слушать Вальехо… Она бынашла, что ему почитать.

..Совершенно случайно они оказались на этой маленькойплощади, в глухом внутреннем дворике. Ярко освещенная прожекторами, онавыглядела просто фантастически: ледяные фигуры, замки, фонтаны из льда,навсегда остановившие свой бег. Подсветка была самой разной, но преобладалисиний и красный цвета — именно в них ледяные поверхности скульптур смотрелисьидеально. Они бликовали, дышали, жили своей собственной жизнью. Персонажи сказоки мультфильмов были в явном меньшинстве. Всю начинку городка составлялистарательно выполненные копии известных скульптур — в основном древнегреческихи древнеримских. Пара вещей Микеланджело и даже «Вечная весна» Родена.

От восхищения Ольга остановилась и прижала руки к груди.

— Ты знал об этом, Марк? — спросила она у мужа.

— Понятия не имел. Похоже на филиал Эрмитажа илиПушкинского…

— Боже мой, как здорово!.. Я и представить себе немогла, что лед может быть так красив…

Некоторое время они, как потерявшиеся маленькие дети,бродили среди всего этого великолепия, расходясь от одной скульптуры, чтобывстретиться у другой. Только один раз они не встретились тогда, когда должныбыли встретиться.

Ольга обошла весь скульптурный городок: Марка нигде не было.Путаясь в поворотах, проходя сквозь ледяные арки дворцов, она несколько разокликнула его.

Никакого ответа.

Только звук ее собственного голоса, отраженный, преломленныймертвым прозрачным льдом. Он возвращался к ней измененным и почему-то полнымтревоги: как будто хотел предупредить ее о чем-то. В какой-то момент Ольга дажеиспугалась, она увидела — нет, скорее почувствовала — легкую темную тень засобой.

— Марк! — неуверенно позвала она. — Марк.

И снова никакого ответа.

— Марк! Марк, не пугай меня!..

Неясная тень за ее спиной переместилась, теперь она быласбоку. Она не приближалась и не удалялась, она находилась на одном и том жерасстоянии, которое становилось опасным. Набравшись храбрости, Ольгаоглянулась.

— Кто здесь?

Тень мгновенно исчезла. Это было похоже на наваждение.

Теперь ей больше всего хотелось вырваться из этого ледяногогородка, из этой хрустальной ловушки. Но сделать это оказалось не так-то легко:она просто заблудилась среди льда.

Где-то — в труднодоступной для нее близости — сверкал огнямиглавный гостиничный корпус «Розы ветров», а здесь было темно от яркоблестевшего льда. И почти тотчас же к Ольге пришло неведомое доселе чувство:ярость, густо перемешанная с тоской. От этой неконтролируемой ярости она даженачала задыхаться. А потом случилась и вовсе постыдная вещь: Ольга бросилась наближайшую скульптуру (ни в чем не повинный крошечный Микки Маус) и ударила егокулаком.

Мгновенная боль в руке отрезвила ее.

«Господи, что же я делаю?»

Ольга сунула саднящие костяшки пальцев в рот: у собакизаболи, у кошки заболи, а у Оли — пройди… Именно так всегда говорила ей Манана,когда маленькая Ольга разбивала в кровь коленки, падая с велосипеда. Онасмазывала их зеленкой, а Ольга не могла дождаться, когда они подживут, чтобысдирать коричневую корку. А под ней всегда оказывалась розовая, еще неизвестнаяей кожа…

Манана.

Почему сейчас она вспомнила о матери?

Эта секундная ярость, эта тоска, этот вариант клаустрофобииво льду… Боже мой, может быть, нечто подобное испытывала ее мать. Внутри Ольгивсе похолодело, на секунду она даже стала похожа на одну из скульптур,окружающих ее.

Только не это.

Только не это, только не это… Все, что угодно, только неэто… Я не должна, не должна, ну, пожалуйста…

— Марк! — срывая голос, закричала Ольга.

Он появился сразу же, как будто все это время находилсяпоблизости. Увидев сидящую на вытоптанном снегу жену, он сразу же бросился кней.

— Что случилось, кара?

— Где ты был? — яростно прошептала Ольга.

— Да здесь же. Я тебя пятнадцать минут ищу.

— Нет. Это я тебя ищу. Ору, ору, а ты даже не находишьнужным отозваться!..

— Да нет же!

Ольга вцепилась в край его куртки; губы ее запрыгали.

— Ты считаешь меня дурой? Законченной идиоткой?

— С ума сошла!

Почему он вдруг заговорил о сумасшествии? Почему, почему?!

— Не смей говорить мне такого! — Еще секунда, иона бы ударила Марка.

— Да что с тобой?

— Никогда не говори мне, что я схожу с ума, слышишь?!

— Хорошо. Только попытайся взять себя в руки.

— Уже взяла, — вдруг улыбнулась Ольга и всем теломпотянулась к нему.

Он наконец-то увидел ее разбитый в кровь кулак, крепко сжали поднес к лицу.

— Ты поранилась, кара?

— Ничего. — Ей вдруг стало стыдно за разыгравшуюсясцену.

«Веду себя как полоумная девчонка, а Марк ни в чем невиноват…»

— Что произошло?

— Я не знаю… Я искала тебя. И потом мне показалось, чтокто-то все время следит за мной.

— Что ты, кара! Ну кто за тобой может следить?

— Не знаю… Просто мне стало страшно, а ты не отзывался…

— Ну, успокойся. — Марк обнял ее непроизвольновздрагивающие плечи. — Твой муж с тобой и никогда не даст тебя в обиду.

— Да-да, конечно.

— Выкинь все из головы. Ты немножко выпила, и потом —столько впечатлений… Я понимаю, у кого угодно голова кругом пойдет.

— Давай вернемся к себе. Я не хочу здесь большеоставаться.

Она действительно не хотела здесь оставаться, Марк виделэто: все тело жены била мелкая дрожь.

— Никогда больше сюда не приду.

— Хорошо. — Лучше во всем сейчас с нейсоглашаться.

— И ты тоже. Не ходи.

— Не буду.

— Это очень странное место, я чувствую… Эти скульптуры— они как будто живые изнутри. Как будто подсматривают за нами.