Володя погиб нелепо, сорвавшись с крыши их собственногодома, куда залез, чтобы подшаманить задравшийся лист кровельного железа: листхлопал на ветру и действовал на нервы всему дому. Мать несколько раз звонила вжилконтору, но кровельщики даже не чесались, и тогда Володя решил исправитьположение собственными силами.

Он поскользнулся на влажной от дождя крыше и рухнул вниз с шестогоэтажа, прямо в залитый асфальтом колодец двора. Удар был страшным: почти всеВолодины косточки превратились в труху, только лицо не пострадало. На немзастыла удовлетворенная улыбка: до того, как упасть, он все-таки поставил наместо злополучный лист…

После смерти сына Звягинцев два месяца пил по-черному:только так можно было заглушить боль, иссушавшую его.

Только так можно было представить, что Володя еще жив.

Пал Палыч чуть не допился до белой горячки; он бросил питьтолько тогда, когда кончились все деньги в доме. И сразу же обнаружил, что женаушла от него: она уехала к своей родне в Тосно, чтобы больше никогда его невидеть. Их уже давно ничего не связывало, кроме сына. А с его смертьюоборвалась и эта ниточка.

В отделении к горю Звягинцева отнеслись с пониманием, емудаже предложили уйти в отпуск за свой счет. Но он уволился совсем, а черезмесяц вообще уехал из Питера — жить в доме, который стал погостом егоединственного сына, было невыносимо. Из дому он взял только Володину книжку«Колыбельная для ежика».

Звягинцев оказался в «Розе ветров» случайно. Его старыйармейский друг как раз набирал штат обслуги для вновь открывающегося курорта.Звягинцеву предложили занять должность секьюрити (сам Пал Палыч предпочиталкондовое русское «охранник», или «вышибала») с самым широким, хотя ирасплывчатым кругом полномочий.

Работы как таковой было мало: постояльцы «Розы ветров» былиинтеллигентными, хорошо упакованными людьми, и пьяные драки и прочие маргиналииздесь не проходили. Случались, конечно, неприятности в виде схода лавин:несколько человек были заживо похоронены под снегом. Если их удавалосьоткопать, приходило время Звягинцева: он весьма умело составлял протоколы идопрашивал свидетелей — сказывался давний милицейский опыт. Вершиной егокарьеры в «Розе ветров» было дело о краже аметистовых сережек у одной изпостоялиц. Даже заплывшие жиром и пропитанные водкой мозги Звягинцеваразвернулись в нужном направлении: за два дня он расколол нечистую на рукугорничную, которую с позором удалили из «Розы ветров». Сережки вернуливладелице, а скандал удалось замять не без участия Пал Палыча: у курорта должнабыть безупречная репутация.

Звягинцев стал гораздо меньше пить: он хотел сохранить засобой непыльное место секьюрити, а это предполагало следование определеннымправилам игры. Теперь он напивался только в ночь с субботы на воскресенье. Иединственным свидетелем этих тихих попоек была «Колыбельная для ежика», скоторой Звягинцев не расставался. Конечно, случались экстремальные ситуации — вгорах у Пал Палыча прорезался радикулит: сырой питерский климат послал емувдогонку прощальный поцелуй. В такие дни водки требовалось больше, чем обычно,но и с этим Звягинцев научился справляться. Он собирался навсегда осесть в«Розе ветров», тем более что в его жизни неожиданно появился горноспасательВася Сикачинский.

Их дружба стала неожиданной для самого Звягинцева: ну, чтоможет связывать молодого, полного сил человека и толстого пожилого мужчину,страдающего к тому же одышкой, радикулитом и неумеренной страстью к дешевойводке? Уже потом Звягинцев понял причину: Вася был страшно похож на егопокойного сына Володю.

Не внешне, нет. Но Вася писал.

Пусть не сказки, нет. Пусть криминальные истории, но онписал. Он занимался тем же, чем мечтал заниматься его собственный сын. ИЗвягинцев стал самым благодарным читателем Васиных детективных опусов. Оннаходил их безупречными.

Сам же Вася намертво приклеился к Звягинцеву: он жаждалневыдуманных историй из жизни преступников и их преступлений. В одну из первыхвстреч Пал Палыча попутал бес: ему так хотелось понравиться парню, похожему наего сына, что он вдруг сказал Васе, что всю жизнь прослужил в КГБ (голубаямечта беспорточной юности) и даже дослужился до майора (голубая мечтапохмельной зрелости). Вася раззвонил об этом среди обслуги, но, как ни странно,это только прибавило Звягинцеву авторитета. И он даже не стремился развенчатьэтот миф.

Вчера шебутной Васька что-то пытался ему сказать черездверь" что-то очень важное, как утверждал он сам. Но Звягинцев,обессиленный радикулитом, послал его подальше и теперь мучился угрызениямисовести. Нужно пойти к Василию, выяснить, чего тот хотел, и заодно узнать, какпроходят поиски Кирилла Позднякова, 1967 года рождения, уроженца города АпатитыМурманской области. За пять дней мучений с пропавшим лыжником Звягинцев выучилнаизусть все его анкетные данные. Сейчас Поздняков проживал в Карелии и активнозанимался лесным бизнесом.

Еще более активно он занимался женщинами: во всяком случае,в «Розе ветров». Этого не было в анкете, но сам Звягинцев имел счастьенаблюдать за этим непосредственно.

Даже горничная Майя, обнаружившая пропажу несессера (будь онпроклят, этот несессер, торчит, как кость в горле!), и то успела переспать сним.

А за связь с клиентом можно легко вылететь с работы, этоточно.

Но самой большой головной болью для Звягинцева была НатальяВладиленовна Запесоцкая, очкастая сорокатрехлетняя мымра из Москвы, насмертьзашибленная поздняковской мошонкой. Наталья Владиленовна, прилипшая к Звягинцевукак банный лист, донимала его никому не нужными показаниями по поводуисчезнувшего в лавине Кирилла, она требовала ускорить поиски (не по адресуобращаетесь, девушка) и привлечь к ним как можно большее число народу (это немоя компетенция, девушка). Первые несколько дней она активно увязывалась заспасателями, которые быстро охладили ее любовный пыл: такими вещами должнызаниматься профессионалы.

По настоянию Запесоцкой Пал Палыч уже составил несколькопротоколов и теперь бегал от нее как от огня. В какой-то степени радикулит,накрывший Звягинцева, был избавлением от нудной бабы, — за отдых отобщения с ней Звягинцев готов был заплатить и большую цену.

Теперь ему предстояло выползти наружу, а значит, сновапридется столкнуться с этой фурией. Звягинцев слабо надеялся, что Поздняковауже нашли, и тогда очкарица отстанет от него и полностью сосредоточится наоплакивании обледеневшего тела. А в том, что если Позднякова найдут, то найдутмертвым. Пал Палыч не сомневался: за два года безвылазного сидения в Приэльбрусьеон уже привык к горам и знал, что они никогда не отдают свою добычу. Если ужухватили. Но он знал и другое: поиски будут вестись, пока тело не будетнайдено, — пусть даже и малыми силами.

Но в случае с Поздняковым происходило что-то странное — еготело не могли обнаружить ни приборы, ни собаки, хотя район поисков былпредельно сужен и конкретен. Эту странность Пал Палыч относил к ритуальнымжестам Приэльбрусья: горам всегда необходимо приносить кого-нибудь в жертву,чтобы они оставляли в покое всех остальных.