— Я не слышала о таком оружии.

— Это мое… изобретение.

— В тебя, действительно, стоило влюбиться, — на губахпринцессы вдруг дрогнула знакомая улыбка. Словно не было вокруг мертвых врагов,словно не могли вот-вот появиться живые. — Как твоя рука?

В плече тлела жгучая, ноющая боль. Но мышцы двигались, яснова владел левой рукой.

— Не время думать о ней, принцесса.

— Ты прав. Куда мы должны выбираться?

— На взлетные полосы.

В синих глазах принцессы мелькнуло удивление.

— Поле продолжает действовать, мы не сможем взлететь.

— Я знаю.

— Хорошо, — принцесса пожала плечами. И произнесла,обращаясь уже явно не ко мне:

— Всем, кто предан Тару. Всем, кто… — она запнулась, нопродолжила, — остался верен императору. Я ухожу из дворца с земным Лордом, моимзаконным женихом. Все, кто может помочь нам — помогите. Речевой коммуникатор —самоуничтожение. Три — семнадцать, А — Д.

Под самым потолком вспыхнула и рассыпалась часть деревяннойпанели.

— Слуги сделают все, что в их силах, — пояснила принцесса. —Но вызвать их снова я не смогу. Командный коммутатор был настроен на мой голос,нас могли выследить с пульта, пришлось его уничтожить. Идите за мной, Лорд.

Мы прошли мимо плачущей Дилы, и принцесса отрывисто сказала:

— Приказ относится и к тебе. Добей раненных и задержи тех,кто придет следом.

Обращаясь ко мне, и словно бы извиняясь, она добавила:

— Ей редко доводилось видеть смерть. Но все же Шоррэйпожалеет, что оставил живыми моих слуг.

У меня заныло в груди. Нельзя так посылать на смерть людей.Никому не дано такого права.

Даже принцессе.

Легким прикосновением к стене принцесса открыла еще однускрытую дверь. Пояснила:

— Это самый короткий и безопасный путь. Можешь бежать?

Я кивнул. И мы побежали по коридору, ничем не отличающемусяот предыдущего, с такими же фальшивыми «факелами» на стенах. На ходу яперезарядил пистолет второй и последней обоймой. Следовало изготовить большемаленьких дисков, но кто мог знать, что они окажутся столь эффективными…

Принцесса бежала легко и свободно, словно ей вовсе не мешалплоскостной меч в руках. Повесить его на пояс без ножен было невозможно.

— Тебя шокировал мой приказ? — неожиданно спросилапринцесса.

— Да, — коротко ответил я.

Коридор плавно изгибался, появился заметный уклон вниз.Бежать стало легче.

— Сражаться за меня — их долг, — твердо сказала принцесса. —Не ты один готов рискнуть своей жизнью. Знаешь, у нас есть пословица…

— Знаю, — резко оборвал я. — Принцесса стоит смерти.

— Ты согласен с этим?

— Нет, — неожиданно даже для самого себя ответил я. —Конечно же, нет.

Мы не сговариваясь остановились. Принцесса тихо спросила:

— Так почему же ты здесь, Лорд? Почему ты пришел?

— Потому что любовь стоит смерти, — переводя дыхание ответиля. — Потому что я люблю тебя.

Взяв девушку за плечи я привлек ее к себе. Посмотрел вглаза. Сказал, чувствуя, что говорю лишнее, но остановиться уже не могу:

— А может быть, я люблю не тебя. Ту девчонку, котораяспросила, можно ли в меня влюбиться. Которая еще не умела приказывать своейровеснице добить раненных. Которая назвала меня сильным и смелым — и заставиластать таким. Вот эту девчонку, которая еще живет в тебе, я и спасаю. Ради неемогу умереть…

Я поцеловал ее в плотно сжатые губы. Одним касанием — такцелуют спящих. И на мгновение ее лицо дрогнуло, расслабилось, превращаясь влицо испуганной девочки из ночного парка. Лишь на мгновение…

— Нам надо спешить, принцесса, — задыхаясь от рвущихся изгорла слов сказал я. — Надо спешить.

И мы побежали дальше — не говоря ни слова, словно забывпроизошедшее. Она по-прежнему была девушкой моей мечты — принцесса из чужого,далекого мира. И никто не был виноват, что моя мечта не совпала с реальностью.

Коридор заканчивался широкой металлической дверью. На еестыке с косяком виднелись грубые следы сварки. Там, где раньше был замок,осталось черное выжженное пятно.

— Руби, — приказала принцесса.

Я поднял плоскостной меч и четырьмя ударами взломал дверь.

Снаружи было темно. Лишь шелест деревьев, да мягкая травапод ногами подсказывали, что мы вышли в сад.

— Почему не горят фонари? — спросил я, озираясь. — Шоррэюследовало бы включить все, что только способно светиться.

— Я не зря отдавала приказ, — сухо ответила принцесса. —Кто-то из слуг сумел отключить энергостанцию.

Она вдруг подалась ко мне, крепко стиснула руку. И совсемуже другим, извиняющимся голосом сказала:

— Глупо, конечно… Но я с детства боюсь темноты. Извини.

— Все нормально, — я сжал ее ладонь. — Куда нам идти?

— Направо…

Глаза медленно привыкали, я видел уже и деревья, и темные,мертвые силуэты дворцов. Лишь где-то вдалеке, на самом краю плато, тянулись внебо красные отблески огня.

— Пожар, — спокойно сказала принцесса. — Не самое удачноеместо — там расположены архивы и библиотека. Но все равно, пусть горит.

Мы шли через сад, быстро, но стараясь не шуметь. Несколькораз натыкались на посыпанные песком дорожки, но принцесса упорно сворачивала сних.

— Не заблудимся? — тихо спросил я.

— В этом саду прошло все мое детство.

И на неуловимо короткий миг голос принцессы снова сталзнакомым, прежним, тем голосом, что попросил меня ждать, пока она вырастет.Может быть, под этими деревьями и гуляла девочка, вернувшаяся из короткогопутешествия на планету Земля.

Деревья расступились и мы вышли к забору. Низенькому,декоративному, из ажурной металлической решетки достающей мне до пояса. За нимтянулось ровное гладкое поле, покрытое то ли бетоном, то ли оплавленным камнем.Скорее, последнее — видимо это было основание плато, которое в других местахзасыпали плодородной почвой.

Присев у ограды я вгляделся в темноту. На взлетном поле вкажущемся беспорядке застыли диски боевых катеров и легкие, полупрозрачные тенифлаеров. Ротозеи, даже не потрудились убрать машины в ангары… Надеются нанейтрализующее поле.