– Хорошо, давайте попробуем еще одну тему дляразговора, – с печальным вздохом произнес собеседник. – На какиесредства существуете, позвольте узнать? Только не надо вставать в позу и вещатьнасчет тайны вкладов, неприкосновенности личной жизни и про то, что это-де непо нашей части. Как раз по нашей, смею вас уверить. Может быть, вы позабыли, нонам вменяется в обязанность бороться с преступными доходами, а уж тем паче,когда грязный след тянется в далекое зарубежье. Как в вашем случае.

– В моем случае как раз таки все чисто, – твердосказал Мазур. – Могу показать контракт, где прописана причитающаяся мнесумма. С подписями и печатями. И налоги я, между прочим, честно заплатил.

– И эта сумма, я так понимаю, поражает воображение?

Мазур мог ответить на этот вопрос красиво. Что и сделал:

– Не особенно и поражает, если вдуматься. Вы, наверное,имеете представление, сколько получают топ-менеджеры больших компаний за своюработу ежемесячно? Немалые денежки, не так ли? А теперь помножьте эту цифру нанесколько лет безупречной службы во благо компании… Всего-навсего то, чтотоп-менеджеры делают для компании за годы, я сделал за более короткий срок.Принес, так сказать, ровно такую же пользу. И, соответственно, всюпричитающуюся сумму получил сразу.

– Со всех сторон подстраховались, значит?Уважаю, – человек-винтик любезно подвинул поближе к Мазурупепельницу. – И, полагаю, ровно так же юридически благополучно все обстоити с вашими предыдущими заработками, коими вы пробавлялись до поездки на ЧерныйКонтинент? Я, конечно же, имею в виду не вашу основную службу, упаси боже менялезть в дела соседей! Нет, я имею в виду ваши халтуры во внеслужебное время.

– Это какие же такие халтуры? – Мазур сделалудивленное лицо.

– Криминального толка халтуры, любезный КирилаСтепанович, криминального. Вашу помощь в выколачивании долгов. Ох, простите: ввозврате долгов истосковавшимся по ним кредиторам.

– А как насчет презумпции невиновности? – жесткоспросил Мазур.

– Ну, мы же не в суде и обвинений я вам непредъявляю, – собеседник Мазура изобразил чуть виноватую улыбку. –Нам всего лишь хотелось бы снять некоторые неясности и недоразумения, не болеетого. Вам, я полагаю, тоже бы не хотелось, чтобы недоразумения между намизатянулись…

– Ну, допустим, – пробурчал Мазур. – Только ивы уж тогда выражайте свои мысли конкретнее. Кто, где, когда. Фамилию хоть однуназовите, чтобы я смог сориентироваться.

– Фамилии? Запросто. Могу даже провести очные ставки снекоторыми… товарищами.

Человек-винтик подался вперед. Лицо его вдруг закаменело,враз утратив сходство с карикатурными персонажами.

– Мы ведь тоже умеем собирать информацию, имеемагентуру в самых разных кругах и кое-кто из ваших клиентов давно у нас накрючке. И ваши… шалости нам хорошо известны вплоть до некоторых несущественных,но живописных подробностей.

– Неужели вы имеете в виду те случаи, когда меняпросили поговорить кое с кем, в разговоре поминая свою принадлежность кспецслужбам и делая при этом грозное лицо? – облегченно улыбнулся Мазур,как и надлежит честному человеку, наконец-то сообразившему, чего от негохотят. – Упаси господи, что ж в том криминального! Я всего лишь читалнравоучения, шпарил практически по Библии: не обижай ближнего своего, занял –отдавай, не возжелай и возлюби. Произнесу проповедь – и тотчас ухожу. Этокарается законом?

– Фу, – устало выдохнул собеседник. – Знаете,вам покажется странным, но я иногда жалею, что мы не в американском правовомполе. Как известно, там показаниям свидетелей доверяют больше, чем вещдокам ииным уликам. Для тамошнего законодательства двух свидетелей вполне достаточно,чтобы законопатить обвиняемого на приличный срок. А уж двух свидетелей мы бывам нашли, и сели бы вы у нас как миленький…

– А как быть еще с тремя свидетелями со стороныобвиняемого, которые тоже придут в суд, будут бить себя кулаками в грудь иклясться на конституции, что в означенный час резались с обвиняемым в домино водворе дома нумер четыре по Кривоколенному переулку?..

– Все, хватит упражнений в словоблудии, –собеседник Мазура заговорил жестко. – Это раньше ты, адмиралишка хренов,был со всех сторон прикрытый, предельно серьезный и от ушей до пятокзасекреченный. В прежние времена за один разговор с тобой, ежели б я егоорганизовал без согласования с твоим и моим начальствами, мне б яйца оторвалипод самый корешок. А может, ты себе думаешь, что твои бывшие отцы-командирызаступятся за тебя по въевшейся привычке, или там во имя сохранениянезапятнанности мундира? Так ты это выброси из головы, адмирал. Во-первых, едваони прознают про твои внеслужебные подвиги, как отрекутся от тебя быстрее, чемПетр отрекся от Христа. Во-вторых, они могут ничего и никогда не узнать. Пропалчеловек – и все. Вышел погулять – и не вернулся. И твои искать тебя не будут.Это раньше на ноги подняли бы всю армию и флот. «Пропал главный боец невидимогофронта, ходячее хранилище государственных секретов!» А теперь ты кто? Теперь тыпенсионер с сомнительными связями, занятия которого отдают нехорошим душком.

– Пугаешь? – поинтересовался Мазур сквозь зубы.

– Докладываю обстановку, – сказалчеловек-винтик. – Чтобы развеять иллюзии, буде таковые имеются.

– А что тебе от меня надо тогда, ежели сам сказал, чтовсе мои шалости хорошо известны? – недобро спросил Мазур. – А колиизвестны, так затевай следствие, передавай дело в суд – там и договорим наширазговоры в компании с адвокатами и гражданами присяжными заседателями. Что отменя-то тебе надо в таком случае? Чистосердечного раскаяния?

– Разве что в качестве бесплатного приложения, –человек-винтик вновь улыбнулся широко и приветливо. – Но можно обойтись ибез раскаянья. Нам просто хотелось бы уточнить некоторые детали.

– Это какие же?

– Да самые наипустяковейшие. Красочно описывать своиподвиги от вас не требуется. Бог с ними, с подвигами, в самом-то деле. Можно ипозабыть о них, будто и не было. Если вы нам, конечно, честно расскажете о тойорганизации, которая посылала вас творить нехорошие дела.

– Организация? – нешуточно удивился Мазур. –Кроме известной вам организации, в других не состоял. Ну разве еще в компартии,но это было давно, еще при царе Горохе.

– А про Белую Бригаду вы тоже никогда неслышали? – человек напротив поднял на Мазура лукавый взгляд.

Теперь пришла очередь Мазура улыбаться.