Ребенок счастливо хохотал и лез пальцами во все жидкое ижелеобразное, а потом грязными руками хватал дядю за штаны и футболку.

Тем временем в гостиной происходило поистине грандиозноеобъяснение в любви.

– Лена, – сказал Антон, сверкая глазами, как геройкакой-нибудь старой ленты, где мимика заменяла слова. И быстро подошел кпредмету своей внезапно вспыхнувшей страсти. Подошел совсем близко. –Лена, увидев тебя, я словно родился заново. Ты – женщина из моих снов. Я искалтебя всю жизнь! – И он протянул ей букет.

Лена взяла букет, уткнулась в него носом, после чего безперехода пала Антону на грудь. Они, разумеется, стали целоваться, обмениваясьмеждометиями и короткими фразами, из которых довольно быстро выяснилось, чтоони полюбили друг друга с первого взгляда, уже не смогут друг без друга жить, исовершенно неважно, что думают об этом все остальные представители родачеловеческого. Что им не страшны никакие трудности, и оба готовы на все, лишьбы оставаться вместе. Ими овладело фантастическое, глупое и совершеннонеобъяснимое счастье, которое делится только на двоих и обрушивается обычно всамый неподходящий момент.

Когда раздался звонок в дверь, Лена, обнимавшая Антона двумяруками за шею и прижимавшаяся щекой к его груди, пробормотала:

– Кто-то к Диме пришел. Мы не имеем к этому никакогоотношения, правда? Поэтому нужно закрыть дверь в комнату.

Звонок оказался настойчивым, он все звонил и звонил, поэтомуАнтон, пятясь, дотянулся рукой до двери в гостиную и захлопнул ее.

– Машка не орет, значит, ей с Димой хорошо, – сказалаЛена, снова приникнув к груди Антона. – Наверное, он с ней справляется.

– В конце концов, он мой друг, – поддержал еетот, – и вполне может дать нам полчаса времени. Хотя он говорил, что долговряд ли продержится. Я обещал ему, что мы будем только разговаривать.

– Мы разговариваем, – сказала Лена и тотчасвстрепенулась: – Можно включить музыку. Если Машка ворвется, мы как будтотанцуем!

Тем временем Грушин, держа Машку поперек туловища,отправился открывать. Увидев, что дверь в гостиную закрыта, он хрюкнул, норазделить негодование было решительно не с кем, поэтому хрюканьем все дело иограничилось. Кто стоит за входной дверью, он не знал, но предполагал самоепростое: почтальон, соседи, участковый милиционер, торговец картошкой...

Однако действительность превзошла его ожидания. За дверьюобнаружился муж. То есть Ленин муж и Машкин папа. Увидев его, Грушин клацнулчелюстью, как аллигатор, попытавшийся поймать птичку.

– Уж кого не ждали, того не ждали, – очухавшись,пробормотал он. Получилось довольно негостеприимно, но гость ничего не заметил.

Ленин муж был невысок ростом, но зато плечист, накачан инаверняка умел хорошо драться. Все его вещи помещались в рюкзачке.

– Здравствуй, Дима, – сказал он и тут же воскликнул,увидев дочку: – А вот и мой поросенок! Как же я соскучился по моему поросенку!

Он сразу же выхватил Машку у Грушина, подбросил вверх ипоймал с ловкостью, которая свидетельствовала о долгих тренировках. Девчонкарадостно завизжала, и если бы не музыка, игравшая в гостиной, влюбленные отэтого визга наверняка пришли бы в себя.

– Привет, привет, – поздоровался Грушин, лихорадочносоображая, как держаться и что теперь будет. – Каким ветром тебя сюдазанесло?

– Да уж точно не попутным, – крякнул Алексей и вошел вквартиру вслед за хозяином. – Меня с работы не отпускали, но когда позвонилаЛенка со своим заявлением, я решил, что надо ехать.

Машка перестала верещать и теперь мурлыкала на руках упапочки, обняв его руками и ногами. Поэтому ботинки родителю пришлось сниматьбез помощи рук.

– Так она действительно тебе позвонила! – с тревожныможивлением сказал Грушин.

– Позвонила, позвонила. Кстати, где она?

– Она... Она в гостиной. Там ко мне друг пришел, надо былоего чем-то занять... Вот она и...

– Угу, угу, – быстро проговорил Алексей.

Стало ясно, что патологической ревностью он не страдает имысли его явно заняты чем-то другим. Грушин помимо воли испытывал к Алексеюсочувствие. Человек создал семью, выстроил отношения, любит жену... А она...

Грушин плохо представлял себе механизм измены. То есть онпредставлял, конечно, но вообразить себя в роли обманщика ну никак не мог. Еслибы у него была жена – близкая, родная женщина, которую знаешь как самого себя ис которой можно быть самим собой, – разве смог бы он обмануть ее?!Немыслимо.

– Пойдем-ка мы с тобой на кухню, – сказал Грушин, решительнопроталкивая гостя по коридору в означенное помещение. – Попьешь с дорогичайку. А пока ты будешь пить, я Лену позову.

– Нет, ты погоди, – неожиданно заволновалсяАлексей. – Пусть она некоторое время там побудет. – Он вороватооглянулся через плечо. – Мне с тобой поговорить нужно. Посоветоваться,понимаешь? Тет-а-тет.

– Да? – спросил Грушин. – Ну ладно.

Он понимал, что советчик из него никакой, но трусливомолчал.

Очутившись на кухне, Алексей усадил Машку на стул и началразвязывать рюкзачок, приговаривая:

– А кому это папа подарок привез?

– Масе! – закричала девчонка.

– А может быть, какой-то другой девочке? Какой-то послушной,умной девочке?

– Масе! – еще громче завопила та.

Грушин подумал, что хорошая мать должна услышать эти вопли,даже если у нее помрачился ум, но со стороны гостиной по-прежнему не доносилосьни звука. Ничего, кроме приглушенной музыки. Представив, как эти двое идиотовцелуются, позабыв о его предупреждении, он скрипнул зубами.

Тем временем Алексей достал из рюкзачка длинную коробку ижестом фокусника открыл крышку. В коробке лежала кукла – вся в мелких кружевахи кудряшках – и смотрела на свою новую хозяйку холодными голубыми глазами.Грушин полагал, что маленькая бандитка немедленно схватит куклу за голову, норебенок от восторга буквально потерял дар речи.

– Нравится? – с гордостью спросил папаша. – Ну,тогда ты поиграй пока, покорми куклу кашей, а мы с дядей Димой немножечкопоговорим, хорошо?

Протянув руки, Машка осторожно взяла куклу и уставилась нанее с обожанием. Потом тихонько заворковала над ней, и стало ясно, что увзрослых появился реальный шанс обсудить свои дела.

– Не представляю, как Ленка теперь поступит, –поделился Алексей с Грушиным своими опасениями. – Ведь ты наверняка ужевсе знаешь, правда?

– Да уж знаю, – промямлил тот.

Он чувствовал себя предателем: Антон был именно его другом,кроме того, карусель закрутилась здесь, в его собственной квартире.

– Скорее всего, она со мной разведется, – продолжалрассуждать Алексей. Грушина неожиданно поразила странная деловитость его тона.Как будто он не жену терял, а обсуждал проблемы обмена квартиры. – У Ленкитакой характер – нечеловеческий. Если она скажет – развод, значит – развод.