— И как же ты после этого? — заинтересоваласьЛариса, тоже человек неопределенной судьбы.

— Ты знаешь, я сначала думал, что жизнькончилась, — так мне нравилась наша учеба. Думал — куда мне теперь стакими навыками и безнадежно испорченной биографией? В бандиты, что ли? А потомогляделся — кругом кипит жизнь, вот и я теперь киплю вместе с ней.

— Слушай, — заинтересовалась Лариса, — аконкретно чем ты занят? Может, покипим вместе, а то я без работы и безспонсоров, родители кормят.

— Знаешь, Лар, не буду интриговать и выпендриваться. Вобщем, пока без подробностей, я помогаю состоятельным людям решать всякиесложные, в том числе юридические, экономические, социальные проблемы — ну, там,с депутатами, чиновниками, со всякими незаконопослушными гражданами. Нодиапазон услуг для клиентов реально гораздо шире. Можем подъехать рыбок илисобачек на даче покормить, а можем физическую защиту обеспечить при угрозах илинаездах… Ну, как ты понимаешь, сотрудники зарплатой не обижены, да иперспективы роста есть.

— То есть после рыбок доверят птичек покормить, а там идо собачек можно дорасти…

— Зря язвишь, — благодушно заметил Эдик, — может,это и твой шанс.

— А что мне сделать нужно, чтобы сказку, которую ты мнеповедал, сделать для меня былью? Кстати, ты там главный?

— Да нет, я что-то вроде директора по региональным имеждународным связям…

— Вот это да! Широко шагаете. Штаны не лопнут?

— Я позвоню нашему генеральному, — не обращаявнимания на ее ехидный тон, мужественно продолжал Эдик, — он же — другмоего счастливого детства, в одной песочнице куличики лепили. Порекомендую.Дальше — тебе решать.

— Да я уже решила. Почитай, три года без работы — с умасойдешь. Звони своему… как его там?

— Зовут, надеюсь, в недалеком будущем нашего общегогендиректора Игорем, фамилия его — Корабельников. Я тебя ему рекомендую, ондает тебе испытательное задание, — Эдик умоляюще вытянул руку вперед,предотвратив готовую сорваться с Ларисиных губ очередную колкость, —серьезное задание, не связанное с дрессировкой хомячков и приемом родов уморских свинок. С Игорем же обговоришь зарплату, социальный пакет и так далее.Я завтра улетаю в Стокгольм, вернусь недели через три. Надеюсь по возвращениипригласить тебя на ужин и услышать рассказ о твоих первых успехах…

— Надеюсь, Эдик. И спасибо тебе за все!

Домой Лариса пришла поздно — гуляла по бульварам, пытаясьсобрать воедино путавшиеся мысли и принять какое-нибудь решение. Уже в первомчасу ночи решение было принято — она попробует свои силы на этом странномпоприще, только оговорит сферу своих интересов, а именно — работа с людьми, ане с животными. И уж ни в коем случае не ухаживать за больными, стариками игрудными детьми. Пусть уж лучше аферисты, неверные жены или братва.

На следующий день с утра она перезвонила Эдику и сообщилаему о своем решении. Он обрадованно загудел в трубку, но времени было в обрез(его уже ждала машина, везти в аэропорт), и он продиктовал Ларисе служебный имобильный телефоны Корабельникова.

— Звони сегодня, я уже с ним обо всем договорился,сказал ему, что ты — наша Никита…

— О, боже, только не это!

— Я пошутил. Сказал только, что хорошо подготовлена,физически вынослива, наблюдательна — я гарантирую. Где познакомились, несказал. Да, я думаю, ты ведь тоже не пишешь в анкетах о нашем общем прошлом.

— Предупреждали же…

— Меня тоже, так что вертись сама. Но мужик оннормальный, да и моя рекомендация кое-что значит. Все, пока, удачи!

— И тебе. Счастливо долететь.

Корабельникову она решила позвонить ближе к концу рабочегодня, когда спадает нервозность первой половины суток, а проблемы вечерние ещене накопились.

Вежливая и толковая секретарша быстро соединила ее с шефом. ИгорьКорабельников был скуп на слова, в меру любезен и в меру же суховат.

— Да, Эдуард меня предупредил, я ему вполне доверяю, онведь у меня поначалу кадрами ведал, набирал персонал, так что… Предлагаю такуюсхему: все формальности потом, у вас есть немного свободного времени,отдохните, боюсь, потом не скоро придется. Я уеду ненадолго, но дней черезпять-шесть жду звонка — кажется, есть одна работенка для вас. Договорились?

— Да, спасибо. Позвоню, как вы сказали.

Что делать с этими несколькими днями, она не знала, норешила голову не ломать, а провести их дома. Однако, узнав, что через неделюона выходит на работу, родители уговорили ее съездить на несколько дней«посмотреть Европу». В Ларисиной небогатой международной практике числилисьлишь Турция и Кипр, так что свидание с Европой показалось ей идеей, не лишеннойздравого смысла. Отталкиваясь от суммы, которую ей презентовал отец, онавыбрала пятидневную поездку в Чехию.

Время пролетело незаметно, но буквально накануне вылета вРоссию она решила сделать предварительный звонок Корабельникову — вдруг он ужена месте и хочет ей что-то сказать.

Корабельников действительно хотел сказать.

— Вы почему не оставили секретарю контактных телефонов?Я целый день жду вашего звонка!

— Но вы не сказали… И потом, я звоню, как вы просили.

— Ну, ладно. Приезжайте срочно ко мне, адрес офисазнаете?

— Но я сейчас в Праге, скоро вылетаю в Москву, могусразу к вам.

— В какой, на хрен, Праге? Я вас жду…

— Но вы же сами сказали, чтобы я отдохнула…

— Вам бы только отдыхать.

Повисло тяжелое молчание, и Лариса поняла, что осталась безработы. Но тут же суровый голос Корабельникова принес следующую весть:

— Какой рейс? Я жду вас в аэропорту, и мы сразу же едемк клиенту. По дороге все расскажу, обдумаем ситуацию. Как я вас узнаю?

— В шляпке, в клетчатом костюме, зонт-трость. Ну, сумкасиняя еще.

— В шляпке она… Все, до встречи, не потеряйтесь!

* * *

…Тамара застыла на месте, не успев дойти до родного «Сааба»нескольких шагов. Застыла как вкопанная, да еще и рот открыла, ибо картина,которая предстала ее глазам, была впечатляющей и абсурдной одновременно:Николай сноровисто перекладывал с аэропортовской тележки в объемистый багажникмашины какие-то потертые черные сумки. Тамара не успела разглядеть, сколько ихпогружено, на тележке оставалось две. Сумки на вид не имели ничего общего сбагажом, который сопровождает в дороге респектабельного серьезного джентльмена.Больше всего они напоминали мешки для спортивного снаряжения, которые таскаютза собой с матча на матч игроки студенческих бейсбольных команд.

Но не это было главным: рядом, облокотившись о крышуавтомобиля, стоял абсолютно плейбойского вида дядя с обильной сединой в чернойволнистой гриве волос и надменным выражением загорелого лица. На нем быликожаные брюки в обтяжку, кожаная жилетка, надетая на белую сетчатую маечку,через которую просвечивала волосатая грудь, и примодненные остроносые штиблеты.«Если это профессор филологии, то я. — Орлеанская дева», — мелькнулов помутневшем Тамарином сознании. Она как-то боком подобралась к заканчивающемупогрузку водителю и просипела неожиданно севшим голосом: