Своевременно уехав, точнее, сбежав из отчего дома, Тамарасделала очень приличную для бедной провинциалки карьеру. Серьезно помогли нетолько грудь, достигшая, несмотря на звуковые эффекты, значительных размеров,но и умение держать удар, не падать духом в трудные моменты и — ловить момент,когда удача сама идет в руки. Последнее ей удавалось особенно хорошо, что самаТамара относила за счет великой женской интуиции. За годы, проведенные встолице, она стала классической бизнесвумен, со всеми плюсами и минусами этогосорта женщин. Но, к собственному изумлению, сквозь годы она пронесла чувствонеистребимой ненависти ко всему летающему. Недаром говорят, что эмоции детства— самые сильные.

Ну а упавший ей на голову во время одной презентациирекламный воздушный шар, запущенный чьими-то неумелыми руками, лишь укрепил еево мнении, что от всего этого необходимо держаться на расстоянии, и чем большебудет это расстояние, тем спокойнее и легче будет у Тамары на сердце и приятнееее чуткому уху.

Она старалась по возможности не летать (ну, разве чтонеобходимость!) и тем более не участвовать в церемониях типа «встречи-проводы».Тем более что статус позволял перелагать их на плечи подчиненных.

И вот теперь Лариса устроила ей приятный вечерок, — какдевочке, бегать по залу, с идиотской улыбкой заглядывать в лица незнакомыхлюдей, выискивая в толпе прибывших рыжие бакенбарды и клетчатую кепку. Онапочему-то была уверена, что ирландский профессор обязательно рыжий и прилетит вМоскву в кепке с помпоном.

Преодолев неизбежные на Ленинградке пробки, они быстроприближались к ненавистному «Шереметьево», и Тамара тяжело вздыхала. Шофер,успевающий на скорости 120 каким-то чудом следить и за дорогой, и за своейугрюмой начальницей, откликнулся:

— Тяжелый клиент, Тамара Николаевна?

Не любившая обсуждать с подчиненными свои проблемы Тамарасухо кивнула и стала демонстративно терзать кнопки мобильника, давая понять,что разговор не состоится. Но водитель, обладавший легким и незлобивымхарактером, тему продолжил:

— А то давайте я его встречу, а вы пока кофейку?

Мысль неожиданно понравилась Тамаре. Пуркуа па? Не министр,не президент нефтяной компании — филолог какой-то. У нас эти филологи сейчас насвоих раздолбанных таратайках доперестроечного периода картошку по рынкамразвозят, так что ирландцу и водителя на первых порах хватит. Дальнейшиекартины рисовались и вовсе радужными: по дороге в город вполне уместногостеприимное молчание — не любезностями же с ним обмениваться через спинкусиденья. А там — отель, вежливые расшаркивания и вожделенный свободный вечер.

Сразу повеселев, она тем не менее выдержала пристойнуюслучаю паузу, словно тяжко сомневаясь, и наконец бросила:

— Вы когда-нибудь встречали гостей в аэропорту?

Вопрос был, мягко говоря, странный — водители в конторемотались к самолетам по несколько раз в неделю, часто без всякихсопровождающих, если речь, разумеется, не шла о VIP-персонах, а о всякой мелкойсошке, командированных и многочисленных родственниках сотрудников. Но таковыбыли правила игры, и шофер, знавший их не хуже Тамары, твердо сказал:

— Не сомневайтесь, все будет в полном порядке. Вы мнетолько имя на бумажке напишите и внешность — хотя бы в общем.

— Лариска — сволочь, — тихо прошипела Тамара.

Красивый трафаретик с изящной надписью «Wellcom, Мг.O’Neil», столь необходимый именно сейчас, остался у менеджера, с которым Ларисаразминулась в аэропорту, и теперь ей придется на листке блокнота или салфеткекорябать не желающей писать ручкой ирландскую фамилию.

Пройдя неизбежную процедуру отъема денег, они плавно въехалина территорию аэропорта и удачно припарковались невдалеке от входа.

— Тамара Николаевна, какие-нибудь особые приметымистера, и я пошел, — заторопился ее добровольный помощник, одной рукойпринимая бумажку с фамилией, а другой придерживая уже приоткрытую дверцумашины.

— Если бы мы знали! — тяжело вздохнулаТамара. — Ирландец, профессор, филолог. Наверное, рыжий, наверное, вочках, наверное, пожилой. Может быть, в чем-то клетчатом или изумрудно-зеленом…

Выдав на-гора эту скудную и не очень вразумительнуюинформацию, она замолчала, предоставив широкое поле деятельности шоферскойфантазии. Втайне она надеялась, что судьба-индейка сегодня не будет испытыватьее на прочность вторично: профессор окажется душкой, угодит прямо вгостеприимные объятия встречающей стороны, тихо посапывая, доедет до отеля, гдеони и расстанутся, довольные друг другом. Вариант, что профессор усядется с нейрядом и начнет наукообразную болтовню, не рассматривался как заведомоневозможный.

Проводив долгим взглядом скрывшуюся за стеклянными дверямиширокую шоферскую спину, Тамара разрешила себе немного расслабиться.Откинувшись на кожаные подушки и прикрыв глаза, стала думать о предстоящейчерез три недели поездке на Сардинию, этот рай миллионеров, куда Тамару любезнопригласил один из его давних обитателей.

…Солнце, золотисто-белый песок, ласковые лазурные волны,синее-синее небо, поют птицы. Тишина, покой, упоение. Здесь лишь они вдвоем, набескрайнем пляже, перед бескрайним морем… Но вдруг вдали раздается гул,нарастает, становится ближе и ближе, переходит в адский рев… «Что это?» —испуганно вскрикивает Тамара, прижимаясь к любимому. Любимый своей сильной,загорелой рукой хлопает ее по упругой попке и кричит в самое ухо: «Не волнуйся,родная, тут, за пальмовой рощицей, рядом с моим домом, небольшой военныйаэродром. Два-три самолета в час, не больше».

Непроизвольно дернувшись и открыв глаза, Тамара поняла, чтоумудрилась задремать. «Нет, ну приснится же такая гадость, — с отвращениемподумала она. — Хотя что может сниться рядом с таким местом?»

Тут же услужливая память напомнила, что Тамара здесь, в общем-то,по делу. Глянув на часы, она занервничала — рейс Дублин-Санкт-Петербург-Москвауже минут 40 как должен был бы благополучно завершиться.

«Может, сбегать на разведку, посмотреть, не стоит липодстраховать (она не сразу вспомнила, как зовут водителя)… Николая?» — мысльпока отказывалась работать четко, а это Тамару раздражало необычайно.

«Не на разведку мне надо, а кофе выпить. Двойного, черного,без сахара», — бормотала она, выбираясь из машины. Не озаботив себя мысльюо том, что оставляет «Сааб» незапертым, она почти бегом влетела в зданиеаэровокзала и быстренько заняла место в небольшой очереди страждущих поесть ивыпить. Завладев стаканчиком черной пахучей жидкости, которую девушка заприлавком назвала «двойным эспрессо», Тамара плюхнулась на жесткий пластиковыйстул и огляделась по сторонам. Кофе, какой бы он ни был, начал своеблаготворной воздействие на организм, мысли потекли плавно и в нужномнаправлении: «Подойти к табло, выяснить, не задерживается ли рейс. Если нет —поискать Николая (имя шофера на сей раз вспомнилось мгновенно). Если его нет —к машине. Не уедут же они без меня, в самом деле».