- Юлия Николаевна, извините за столь поздний звонок. Выбудете оперировать Анжелу?

- Кто вы такой?

- Я ее продюсер. Меня зовут Геннадий Александрович. Я простохотел с вами познакомиться.

- Откуда у вас мой домашний телефон?

- Я еще раз прошу прощения, - голос в трубке был мягким ивежливым, - как вам кажется, вы сумеете вернуть Анжеле лицо?

- Послушайте, Геннадий Александрович, почему вы звоните мнедомой в такое время? Можно прийти в клинику днем и я отвечу на все вашивопросы.

В трубке неприятно усмехнулись и произнесли вежливо, оченьмедленно, почти по слогам:

- Не нервничайте, Юлия Николаевна. Работайте спокойно.Старайтесь не отвлекаться.

- Прошу вас больше меня не беспокоить, - точно таким жетоном отчеканила Юля и добавила. - По крайней мере дома и в столь неурочноевремя.

- Я постараюсь,- смиренно пообещал собеседник, - но всебудет зависеть от вас, Юлия Николаевна. Прежде всего прошу вас не вступать вконтакт с журналистами. Анжела - звезда, и журналистов вокруг нее крутитсямного. Не надо отвечать на их вопросы. Не надо вообще ни с кем ничегообсуждать. За ваше молчание вы получите дополнительное вознаграждение,независимо от результатов операции. Надеюсь, вы хорошо меня поняли. Спасибовам, Юлия Николаевна. Всего доброго. - В трубке зазвучали короткие гудки.

Юля вернулась в ванную. Ее сильно знобило и озноб непроходил даже под горячим душем. Нехорошо звонить врачу домой в половинечетвертого утра. Крайне неприятно, что звонивший имел возможность раздобыть еедомашний телефон. Но главное, ей открыто угрожали.

"Я не буду оперировать певичку! - сказала она себе,вылезая из душа и растираясь полотенцем. - Я завтра же откажусь. Зачем мне этонадо, в конце концов?!"

* * *

Настал торжественный момент, когда доктор Аванесов и сестраКатя подняли майора Логинова и поставили на костыли. Обливаясь ледяным потом,он сделал три шага по палате. С тех пор каждый день он делал на один, на двашага больше.

Однажды вечером к нему явился посетитель, высокий, худой,подтянутый по-военному человек с приятным лицом и холодными глазами за стекламиочков в тонкой дорогой оправе. Он представился психологом, заявил, что будетпроводить с ним индивидуальный курс психологической реабилитации. Звали егоМихаил Евгеньевич. Он долго, подробно расспрашивал о самочувствии,интересовался, хорошо ли Сергей спит, не мучают ли кошмары, нет ли признаковдепрессии.

- Вы отказались от обезболивающих препаратов. Почему?

- Не хочу подсесть на иглу.

- Но после хирургических операций всем дают обезболивающие идалеко не каждый становится наркоманом. Или у вас есть какие-то особые причины?Вы уже попадали в наркотическую зависимость?

- Бог миловал.

- Тогда почему? Ведь вам очень больно.

- Я лучше потерплю.

- Боль не мешает вам спать?

- Я уже сказал, что сплю отлично.

- Вы помните, как попали сюда?

- Смутно.

- Можете хоть что-то рассказать?

- Лампы. Длинные лампы на потолке. Меня везли на каталке изоперационной, и я думал, это был тот самый туннель, который описывают люди,пережившие клиническую смерть. Я был уверен, что умер и не сразу понял, чтожив.

- А до этого?

- До этого была операция. Гениальный доктор Гамлет РубеновичАванесов спасал мои ноги. Интракортикальная трансплантация.

- Замечательно, - кивнул психолог, - я вижу, с памятью у васвсе в порядке. Давайте попробуем вместе восстановить ход событий, с самогоначала. Ваше имя, фамилия, год и место рождения, звание?

- Логинов Сергей Александрович, родился в Москве, пятогоянваря 1964 года. Майор Российской армии.

- Немного конкретней, пожалуйста.

- ГРУ, - тихо рявкнул Сергей.

- Хорошо. Где воевали?

- Афганистан, Таджикистан, Чечня.

В палате повисла тишина. Стало слышно, как за окном шепчетсямокрая хвоя и стучит мелкий ледяной дождь по карнизу, кажется, первый дождьпосле зимы.

- Значит, это вы помните, - откашлявшись, проговорил наконецпосетитель, - в таком случае должны помнить все остальное. Скажите, при какихобстоятельствах вы попали в плен к чеченским боевикам?

- А я был в плену у боевиков?

- Нет. Вы отдыхали на Канарах в пятизвездочном отеле, -опять последовала пауза.

Сергей успел заметить, что его собеседник - большой любительмногозначительных долгих пауз. С такими людьми беседовать неприятно, все времякажется, они подозревают тебя во вранье или пытаются получить от тебя что-то,чего ты дать не можешь и не хочешь. Тишина длилась минут пять, не меньше.Сергей почти уснул, когда послышался вялый, глухой голос Михаила Евгеньевича:

- Ваш отряд был заброшен в район села Ассалах. Вы должныбыли захватить командира боевиков Исмаилова, но угодили в ловушку. Расскажитеподробно, как это произошло.

- Послушайте, ведь вы представились психологом, вам надоменя психологически реабилитировать, а не допрашивать, - заметил Сергей, -операция была засекречена, мы с вами из разных ведомств. Зачем вам, психологу,чужие секреты?

- Ладно, я вижу вы устали и раздражены. Мы вернемся к этомуразговору, когда вы будете чувствовать себя лучше. - Михаил Евгеньевич поднялсяи взглянул сверху вниз. Глаза его все так же не выражали ничего, кроме ледяногонастороженного внимания. На миг почудилось, что это не живые человеческиеглаза, а какие-то хитрые приборы, вмонтированные в глазницы и прикрытыестеклами очков. - Отдыхайте, майор, не мучайтесь сомнениями и лишнимивопросами. Радуйтесь, что выжили и не превратились в беспомощного калеку. Вамздорово повезло. Сейчас вам надо восстанавливать силы. Впереди очень много дел.Всего доброго. Поправляйтесь.

* * *

Ровно в двенадцать Анжела скромно постучала в кабинетдоктора Тихорецкой. На ней были все тот же черный платок и очки. ЮлияНиколаевна холодно поздоровалась. Анжела не стала садиться, сняла очки иподошла к большому зеркалу.

- Это же надо быть такой кретинкой, - произнесла она,внимательно себя разглядывая, - дома я поснимала все зеркала, а те, что снятьнельзя, залила пшикалкой с краской. Получилось красиво, что-то вродеабстрактной живописи. Во всяком случае, приятней смотреть, чем на себя. Нокаждый раз, когда я вижу зеркало, мне кажется - вдруг там мое настоящее,прежнее лицо? Вдруг мне весь этот кошмар приснился? Раньше я себя разглядывалапо сто раз в день. Могла страдать из-за прыщика или маленькой родинки.Кретинка, - она стянула платок с головы, отошла от зеркала и уселась на стул.