У девчушки было милое личико, назвать ее девушкой былотрудно – девочка, девчушка, и уж совсем невозможно представить ее пьяной иливзламывающей чей-то гараж.

– Кот тоже ваш? – кивнула я на вторую фотографию.

– Был. Юля принесла его с улицы, хотя я ей сто разповторяла: животное в доме... он все обои порвет... и паркет... вы жепонимаете.

– Понимаю. У меня собака.

– Вот видите. Это же просто кошмар. Я потребовалаизбавиться от него. Вы не представляете, какой скандал она мне закатила.

– От кота избавились? – вздохнула я.

– Его забрала Валентина... уборщица.

– Какие у Юли с ней отношения? – заинтересоваласья.

– С уборщицей? Помилуйте, какие же могут бытьотношения?

– Дружеские, к примеру.

– Ну, знаете ли... Странные у вас фантазии.

– Номер ее телефона у вас, конечно, есть?

– У нее нет телефона.

– Вы ее о дочери не спрашивали? Не могла Юляотправиться к ней?

– Конечно, нет. С какой стати? Но я, разумеется,спрошу.

– Когда она приходила в последний раз?

– Сегодня.

– Но о дочери вы с ней не говорили?

– Я не обсуждаю свои проблемы с домработницей. –Она поспешно вышла из комнаты, а я сосредоточилась на содержимом письменногостола.

Мадам права, девочка – ребенок осторожный, никаких записей иномеров телефонов, а тем более фотографий. На всякий случай я заглянула в шкаф,проверила карманы куртки и плаща, что висели на плечиках.

Пусто. Пролистала книги. Открытка с днем рождения.

«Ты – царевна Несмеяна, но я заставлю тебя хохотать дослез», – прочитала я, и подпись: «Твой Кот». Детишки обожают прозвища.Спрашивать мамашу о приятеле дочери скорее всего бесполезно. Тут она как развернулась, на ее лице читалось недоумение.

– Звонила Валентина, забыла свою сумку. Я спросила проЮлю, оказывается, она заходила к ней в субботу. Около пяти. Пробыла минутдвадцать и ушла. Ничего не понимаю. Что у них может быть общего?

– Кот, – напомнила я.

– О господи, я даже не подумала... Конечно, кот.

Что же еще?

– Приятель у вашей дочери есть? – все же спросилая.

– Понятия не имею. Могу сказать одно: после тогоинцидента с милицией, ну, когда их забрали возле Горбатого моста, я отвела ее кгинекологу. Так вот моя дочь девушка. Была, по крайней мере, –пробормотала она.

– Приятель – не обязательно любовник, –дипломатично изрекла я и показала открытку. – Прозвище Кот никогда неслышали?

– Я бы этого не потерпела. – Открытку она в рукибрать не стала и даже убрала их за спину, на лице отвращение, скорее всего не коткрытке, а к существу, которое способно называть себя котом. Я вернулаоткрытку на место.

– Что ж, очень жаль, что вам ничего не известно одрузьях Юли, пара телефонных номеров очень бы облегчила поиски. Придетсязаглянуть в школу. Если Юля вернется или позвонит, дайте мне знать.

Я протянула ей визитку и пошла к двери, фотографию девочки яприхватила с собой.

– Я бы хотела встретиться с вашей домработницей, –сказала я, точно зная, что ей это не понравится.

Так и есть.

– Зачем? – тут же насторожилась она.

– Вдруг Юля ей что-то рассказывала? Может, кто-тозвонил при ней или заходил?

– Проще сказать, вы намерены собирать сплетни о нашейсемье, – посуровела дама. Я позволила себе удивиться:

– Как же еще я найду вашу дочь?

Я уже была возле двери, когда женщина впервые проявиламатеринские чувства, она вдруг жалобно спросила:

– Как вы думаете, с ней ничего не случилось?

– Надеюсь, нет, – ответила я.

В машине я показала фотографию Сашке.

– Если хочешь знать мое мнение, на ее месте я бы тожесбежала. Но дело есть дело. Давай заглянем к одной женщине. Она любит котов,возможно, и собак тоже.

Жила Валентина за рекой в частном доме, выглядел он довольноубого, зато красавец кот, что сидел на крыльце, был явно доволен жизнью. Я безтруда узнала его, это он был на фотографии. На крыльце появилась женщина,наверное услышала шум подъехавшей машины. Я поколебалась: стоит ли взять ссобой Сашку или нет, и в конце концов оставила его в машине. Женщина показаласьмне очень молодой, худенькая, в джинсах и бежевом свитере, светлые волосысобраны в хвост, лицо интеллигентное, симпатичное. Только подойдя ближе, язаметила морщинки возле глаз и носа, на самом деле ей было лет сорок, может,даже больше.

– Вы Валентина? – спросила я.

– Да.

– А я Ольга. Ищу Юлю по просьбе ее родителей. – Япредъявила удостоверение, на которое женщина даже не взглянула.

– Заходите.

– Может быть, на крыльце посидим, раз погода отличная?

– Да, погода в самом деле... Что ж, здесь так здесь.

Мы устроились на ступеньках.

– Что с Юлей? – спросила она.

– Не знаю, – пожала я плечами, – но хотела бывыяснить.

– Ребенка нет пятые сутки, а они даже в милицию незаявляют. Как вы думаете, если я...

– Если вы пойдете в милицию, толку от этого не будет,но работы, конечно, лишитесь. Кстати, почему вы работаете уборщицей? Трудноповерить, что это ваша основная специальность.

Валентина улыбнулась и пожала плечами:

– Теперь основная. Я беженка, из Таджикистана.

Муж меня бросил и прихватил деньги за квартиру, что мы тампродали. Знакомые видели его в Москве, счастливым он вроде не выглядел. Мне,правда, тоже далеко до счастья. Жилье снимаю, моих денег только на это ихватает. На работу по специальности пока устроиться не могу, жду бумаги...Только вот дождусь ли... – Она опять улыбнулась. – Там я преподавалав музыкальной школе.

– Фортепиано?

– Скрипка.

– Могу устроить вас в ресторан. Вполне приличный. Изарплата неплохая. С бумагами тоже решим.

Она недоверчиво посмотрела на меня.