С испанской точки зрения он был прав, ибо предложения Морица об уступках, как и Олденбарневельта в 1606–7 гг., были ни к чему не обязывающими намеками. В действительности было ясно, что Голландию и Зеландию не удастся уговорить пойти на большие уступки в Индиях, на Шельде или по отношению к католическому вероисповеданию, и Мориц знал это лучше кого-либо другого. Вероятно, у него никогда и в мыслях не было предлагать Генеральным Штатам что-либо, что могло хоть отдаленно удовлетворить Испанию. Он просто вводил в заблуждение, желая выиграть время. В конечном счете, он признался в этом Карлтону, сказав, что «надолго убрал бумаги [Спинолы и Пекиуса] под сукно и хранил молчание о них (с согласия некоторых представителей Штатов, которым он наиболее доверял), чтобы такие предложения, будучи вынесены на публичное рассмотрение, не вовлекли их в смятение и споры… и по этой причине не уменьшили взносы, которые они платят на содержание армии, а впоследствии не отдали их на милость врагов».

В начале 1622 г. Спинола захватил Юлих, перерезав линию коммуникации Республики с Пфальцем. Даже несмотря на то, что Фландрская армия потерпела в конце 1623 г. серьезную неудачу, когда Спинола был вынужден снять эпическую осаду с Берген-оп-Зома после тяжелых людских и материальных потерь, стратегическое положение голландцев продолжало ухудшаться, по мере наступления Габсбургов в Германии. Армия Мансфельда в Восточной Фрисландии оставалась прикована к голландским границам. На время Мориц и его окружение испытали прилив энтузиазма от наступления Христиана Брауншвейгского, который захватил Липпштадт и возглавил протестантскую армию в Нижней Саксонии, получив поддержку от многочисленного протестантского населения княжества Мюнстер в 1619–21 гг. Христиан казался надежным щитом для Республики и уздой для католических церковных княжеств северо-западной Германии. К 1622 г. Генеральные Штаты щедро финансировали эту новую протестантскую армию. Но в лице Христиана голландские субсидии нашли еще худшее применение, чем в лице Мансфельда. Когда армия Католической Лиги под командованием Тилли продвинулась в Вестфалию, Христиан стал отступать к голландским рубежам. Его армия была настигнута и разгромлена Тилли 6 августа при Штадтлоне, практически на самой границе Гелдерланда. Это была подлинная катастрофа для протестантского оружия в Германии и протестантизма в Вестфалии, вызвавшая панику по всему Гелдерланду и Оверэйсселу. Тысячи солдат-беглецов, местных протестантов и богемских беженцев хлынули в Гелдерланд и Оверэйссел, сопровождаемые толпами солдатских жен и детей. В течение следующих недель голландским судам из одного только Амстердама пришлось сделать 24 рейса в порты северной Германии, чтобы спасти беженцев.

Лето 1623 г., когда Гроций писал свой трактат «De Jure Belli ас Pacis» («О праве войны и мира») в Санлисе, в окрестностях Парижа, в обществе молодого юриста Дирка Грасвинкеля, а Рембрандт почти закончил свою учебу на художника, было временем мрачных ожиданий по всей Республике. Политика Морица, вместо того, чтобы отвлечь войска Габсбургов подальше от голландских границ, похоже наоборот привела их прямо к ним. Вследствие поражения при Штадтлоне пришлось направить дополнительные войска в Эйссел, где сухая погода и низкий уровень воды в реке представляли еще одну угрозу для голландских оборонительных линий. Для Испании, казалось, появилась ниспосланная Небом возможность стереть «мятежников» в порошок. Но Спинола (наперекор мнению собственных подчиненных, а также голландских советников) не сдвинулся с места. Обеспокоенный своими потерями при Берген-оп-Зоме, и считая, что Мориц готов к подписанию нового перемирия на выгодных для Испании условиям, Спинола пребывал в бездействии. Только по прошествии еще пяти месяцев обмена тайными посланиями с принцем генералиссимус и Пекиус, наконец, пришли к выводу, что голландский штатгальтер водит их за нос. Разгневанный тем, что его выставили на посмешище, Спинола отомстил в 1624 г., разорив личные земли принца Оранского, не только вокруг Бреды, но и Граве и Морс, хотя ранее, в годы тайного диалога, он (согласно Карлтону) щадил эти территории, «в знак солдатской учтивости».

В последние месяцы своей жизни Мориц оказался в стратегической и политической западне, из которой, казалось, не было выхода. Когда Спинола осадил Бреду в августе 1624 г., моральный дух голландцев упал ниже некуда. В Амстердаме вспыхнула эпидемия чумы (унесшая, как утверждалось, 11 000 жизней), так же как в Лейдене, Делфте и других крупных городах (см. табл. 32). Пока Спинола усиливал натиск на Бреду, вторая испанская армия действовала на востоке, захватив Клеве и Геннеп на восточном фланге Республики. Тем временем финансовое положение Республики также неуклонно ухудшалось. Упадок балтийской и средиземноморской торговли, и без того тяжело ударивший по голландским интересам, стал еще большим. «Leur ruyne пе fut jamais si proche d'eux, qua sette heure» («Они никогда не были так близко от гибели, как в это время» (фр.)), — отмечал французский посол. Испытывая хроническую нехватку денег для выплаты войскам, провинции были вынуждены обложить население новыми налогами, хотя регенты прекрасно знали, что такие меры чреваты осложнениями: и действительно, новый налог на масло в Голландии, 4 гульдена за ват, введенный в июне 1624 г., спровоцировал стихийные бунты в Делфте, Хорне, Энкхейзене, Гааге, Амстердаме и Харлеме. В Харлеме милиция, в которой тогда служил великий портретист Франс Хальс, открыла огонь по демонстрантам, убив пять и ранив намного больше людей. Эта акция насилия вызвала ликование в Брюсселе, откуда министры сообщили в Мадрид, что голландское население находится на грани всеобщего восстания. 1624-й год, в котором Хальс написал своего «Улыбающегося кавалера» (коллекция Уоллес), был самым тяжелым в первой половине Золотого Века. «У людей не найти других чувств, кроме беспросветного уныния в настоящем и страха за будущее», — комментировал зять Гроция.

Акцизы в Голландии в середине 1620-х гг. выросли больше, чем в любое другое время между 1590 и 1672 гг. Штаты зашли настолько далеко, насколько хватило смелости. Крайняя нежелательность дальнейшего увеличения налогового бремени для простых людей, вместе с острой нуждой в наличных деньгах надоумила ввести гербовый сбор, одно из ключевых новшеств в истории европейского налогообложения. Он был изобретен в 1624 г. клерком Штатов Голландии, принят Штатами и введен на все юридические сделки и документы, став средством налогообложения состоятельных людей, не касаясь бедных.

Но новых налогов было недостаточно. Существовала отчаянная нужда в дополнительных союзах. Мориц отправил в начале 1624 г. в Париж чрезвычайное посольство во главе с ван ден Бохорстом. Момент был выбран удачно. Экспансия Габсбургов стала все больше беспокоить французский двор. По условиям Компьенского договора (июнь 1624 г.) Людовик XIII взял на себя обязательства выплачивать субсидию союзной Республике в размере 1 миллиона гульденов в год — равную примерно 7% голландских военных расходов — в течение трех лет.

Мориц умер в апреле 1625 г., когда Республика оказалась в самом драматическом положении с 1590 г. Страна была истощена, финансы для содержания армии и укреплений почти исчерпаны. Бреда, одна из важнейших крепостей в оборонительном поясе Республики, пока еще не пала; но Спинола взял город с 23 000-м населением в такое плотное кольцо осады, что положение ее гарнизона, насчитывавшего 3 500 солдат, казалось безнадежным. В мае Фредерик-Хендрик, новый капитан-генерал Союза, сделал последнюю попытку спасти город, но был вынужден отступить. Бреда капитулировала в июне, в результате чего большая часть северо-западного Брабанта перешла под контроль испанцев.