Фредерику-Хендрику было свойственно искусно маневрировать, принимая все меры предосторожности во избежание опасных эксцессов. Через посредников он дал понять, что не желает, во всяком случае, в данное время, возращения из изгнания виднейших ремонстрантов или возникновения трудностей из-за агитации за это. Когда Уттенбогарт вернулся из Франции в сентябре 1626 г., принц взял его под свою защиту, но в то же время уклонился от встречи с ним. Как и следовало ожидать, ловкость, проявленная Фредериком-Хендриком в распределении милостей обеим сторонам, которую молодой Дадли Карлтон называл «беспристрастным и умеренным курсом», была «мало удовлетворительной для каждой стороны». Но она была эффективной, заставив обе партии-фракции воздерживаться от критики его действий и открытого противодействия его власти.

Главный риск стратегии штатгальтера заключался в том, что возрождение ремонстрантизма вызвало гнев у контрремонстрантских народных масс. В крупнейших городах, в том числе в Амстердаме, большая часть населения симпатизировала контрремонстрантам. Опасность стала очевидной в апреле 1626 г., когда самый ревностный ортодоксальный проповедник Амстердама, Адриан Смоут, открыто подстрекал население разгонять воскресные молитвенные собрания ремонтрантов.13 и 14 апреля в городе вспыхнули массовые беспорядки, в ходе которых толпа разогнала собрание и разрушила дом, использовавшийся для ремонстрантских богослужений. Городская милиция, сплошь симпатизировавшая контрремонстрантам, не подчинилась приказам арминианского городского совета, потребовавшего разогнать толпы контрремонстрантов. Когда городской совет обратился к консистории с просьбой приказать проповедникам призвать народ воздержаться от насилия и успокоиться, возмущенные старейшины отказались.

Фредерик-Хендрик не предпринимал попыток убедить Штаты Голландии отменить указы, запрещавшие проведение ремонстрантских молитвенных собраний, как хотели бы Уттенбогарт и Епископий. С другой стороны, он не прилагал усилий для приведения в действие этих указов, как поступал его брат и как того требовали контрремонстранты. Там, где контрремонстранты сохранили свое превосходство, как в Харлеме, Лейдене, Энкхезйене, Утрехте, Неймегене и Кампене, репрессии арминианских молитвенных собраний именем Генеральных Штатов и провинциальных ассамблей продолжались, как и раньше. Но там, где взяли верх политические «арминиане», ремонстрантские собрания все чаще происходили открыто и вскоре практически без помех. В крупных «арминианских» городах Голландии ни Делегированные Советы, ни Штаты не имели рычагов влияния. Однако были и центры ремонстрантской агитации, которые образовали отдельную категорию — из-за присутствия военных гарнизонов. В нее входили Неймеген, Хёсден, Утрехт, Схонховен и Оудеватер. Возник вопрос, могли ли в таких случаях контрремонстрантские городские советы обращаться к армейскому командованию — как они поступали при Морице — за помощью в разгоне арминианских собраний. Когда в феврале

г. Фредерик-Хендрик запретил офицерам Утрехтского гарнизона использовать силу для разгона мирных ремонстрантских собраний, это стало крупной поворотной вехой. Перемена была подтверждена в апреле

г., когда контрремонстрантский городской совет Схонховена потребовал прислать войска для пресечения собраний. В ответ принц предписал, что войска не должны использоваться для разгона проводившихся в организованном порядке собраний, но только «в случае возникновения общественных беспорядков и бесчинств».

Для создания баланса новый штатгальтер должен был принять сторону арминиан, или, по меньшей мере, политических «арминиан». Он должен был обуздать открытые проявления ремонстрантизма, но, в то же самое время, сознательно поощрял возвращение к власти политических «арминиан» в городских советах. Там, где арминиане были сильны, Фредерик-Хендрик стремился укрепить их позиции и ослабить «церковную» партию. В августе 1626 г. Гроций отмечал, что он поддерживает «арминианских» регентов в борьбе за власть между партиями-фракциями в Хорне, Алкмаре, Гауде и Бриле. В декабре 1626 г. молодой Карлтон жаловался, что «в Утрехте и Делфте… по представлению бюргеров и по избранию принца Оранского в магистрат проникли некоторые злейшие арминиане, которых покойный принц в свое время сместил за арминианство». Аналогичным образом в Неймегене в начале 1627 г. Фредерик-Хендрик отменил вмешательство Морица в 1618 г. и вернул в городской совет арминиан, хотя в долгосрочной перспективе в Неймегене, как и в Гауде, контрремонстранты остались у власти. Новый режим, сформировавшийся в 1625–27 гг., опирался на искусно поддерживаемый баланс между партиями-фракциями; но все же он больше тяготел к арминианству.

Несмотря на это, на уровне провинциального управления сохранился сильный элемент преемственности с режимом Морица. Только двое из управляющих Морица, Франсуа ван Арссен (на время) и Адриан Манмакер, были смещены в результате приезда Фредерика-Хендрика, причем первый из них уже впал в опалу у Морица. Освободившиеся места во внутреннем круге провинциальных управляющих и доверенных лиц штатгальтера заняли два откровенных «арминианина», граф Флорис II Кулемборг, враг Морица, и поэт-политик Симон ван Бомонт (1574–1654), пенсионарий Мидделбурга (где недавно пришли к власти политические арминиане). Но, в большинстве случаев, провинциальные и окружные ассамблеи остались под контролем тех же людей, которые служили Морицу. Данный факт является весомым подтверждением, что структуры влияния и клиентелы в провинциях — будь то среди регентов или дворян — оставались по большей части независимыми от штатгальтера. Ван ден Бохорст по-прежнему доминировал в голландском рыцарстве, Плос — в Штатах Утрехта, и ван Хэрсолте — в Штатах Оверэйссела. Госен Шаффер, занимавший ключевую должность в Гронингене при Морице и поддерживавший тесные связи и с городом, и с йонкерами Оммеланда, сохранил свое положение при Фредерике-Хендрике. В комиссию, назначенную Генеральными Штатами для ведения переговоров о союзе с Англией в октябре 1625 г., вошли Дейк, ван ден Бохорст, Шаффер, Рандвик и Кулемборг. Одновременным заключением союза с Данией занималась комиссия из семи человек, среди которых были ван Хэрсолте, Рандвик, Шаффер и Кулемборг.

Большинство городов было прочно связано с одной или другой партией-фракцией. Амстердам, Роттердам, Дордрехт и Аклмар были теперь «арминианскими» городами, хотя Амстердам оставался нестабильным из-за большого числа проживавших в нем контрремонстрантов. Напротив, Харлем, Лейден и Утрехт, и многочисленные мелкие города оставались верны контрремонстрантам. Но были и такие города, где манипуляции Фредерика-Генрика привели лишь к возникновению конфликтов и нестабильности, продолжавшихся годами. Среди тех городов, где вмешательство штатгальтера вызвало временное ослабление, но, в среднесрочной перспективе, так и не смогло сломить гегемонию контрремонстрантов, были Делфт, Гауда и Неймеген. В результате возвращения контрремонстрантского главенства вспыхнули беспорядки, особенно в Гауде. В Утрехте принц попытался при поддержке провинциального рыцарства в 1626–28 гг. изгнать из ратуши контрремонстрантов, но, в конечном счете, не смог поколебать власть Яна ван Вееде, контрремонстрантского бургомистра, который господствовал в городе. Во время этой борьбы утрехтских «арминиан» поддержали два из оставшихся четырех городов, обладавших правом голоса в провинции — Амерсфорт и Вик-би-Дуурстеде, контрремонстрантов — Ренен и Монтфорт. В Утрехте контрремонстранты, отчасти в виде реакции на сильное католическое присутствие в городе, также проявляли энтузиазм к правам города в соперничестве с рыцарством за контроль над глубоко разделенными Штатами и провинцией.