Ларри подумал о словах Фрэнни: «Он изменился… не знаю, как ипочему, но иногда я думаю, что это к лучшему… а иногда я боюсь».

Потом Ларри сделал шаг вперед и сказал именно то, что онсобирался сказать в течение долгих дней своего путешествия:

— Гарольд Лаудер, я полагаю?

Гарольд вздрогнул от удивления, а потом обернулся с кирпичомв одной руке и мастерком в другой. С мастерка капал раствор. Он был занесен,словно для удара. Ларри показалось, что краем глаза он увидел, как Лео подалсяназад. Первое, что ему пришло в голову, — это, конечно, мысль о том, чтоГарольд выглядит совсем не так, как он его себе представлял. Его вторая мысльбыла: «Господи, да уж не хочет ли он меня стукнуть этой штукой?» Лицо Гарольдабыло мрачным, глаза его сузились и потемнели. Волосы упали прямой волной на егопотный лоб. Губы были плотно сжаты.

А потом произошло превращение столь внезапное и радикальное,что Ларри потом не верилось, что он видел Гарольда напряженным и неулыбчивым, слицом человека, который более склонен использовать мастерок для того, чтобызамуровать кого-нибудь в стене, нежели для того, чтобы построить барьерчиквокруг клумбы.

На лице его появилась широкая и безобидная улыбка. Из глазего исчезло угрожающее выражение. Он воткнул мастерок в раствор, вытер руку оджинсы и протянул ее для рукопожатия. Ларри подумал: «Господи, да он ведь ещеребенок, гораздо моложе, чем я».

— По-моему, я вас не знаю, — сказал Гарольд. Рукопожатие егобыло твердым. Улыбка Гарольда была заразительной, и Ларри улыбнулся в ответ.

— Вы меня — нет, но я вас знаю.

— Правда? — воскликнул Гарольд, улыбнувшись еще шире.

— Я ехал за вами через всю страну, начиная с Мэна, — сказалЛарри.

— Честное слово?

— Конечно. Он распустил рюкзак. — Вот у меня тут кое-что длявас есть. — Он вынул бутылку Бордо и вручил ее Гарольду.

— Тысяча девятьсот сорок седьмой? — Гарольд смотрел набутылку с некоторым удивлением.

— Хороший год, — сказал Ларри. — А еще вот это.

Он отдал Гарольду шоколадную карамель.

— Как вы узнали? — спросил Гарольд, улыбаясь.

— Я ехал по следу ваших надписей… и конфетных оберток.

— Заходите в дом, поговорим. Мальчик будет пить кока-колу?

— Конечно. Лео, ты…

Он обернулся, но Лео рядом не было. Он стоял в самом началедорожки и с видом крайней заинтересованности рассматривал трещины в цементе.

— Эй, Лео! Хочешь колы?

Лео что-то пробормотал себе под нос.

— Говори громче, — сказал Ларри раздраженно. — Для чего Богдал тебе голос? Я спросил, хочешь ли ты колы?

Лео сказал очень тихим голосом:

— Лучше я пойду посмотрю, не вернулась ли мама-Надин.

— Какого черта? Мы же только что сюда пришли!

— Я хочу назад! — сказал Лео.

«Что же это такое, — подумал Ларри, — он ведь чуть неплачет».

— Одну секунду, — сказал он Гарольду.

— Все нормально, — сказал Гарольд с улыбкой. — Иногда детистесняются. Я тоже таким был.

Ларри подошел к Лео и наклонился, так что их глаза оказалисьна одном уровне.

— В чем дело, паренек?

— Я просто хочу обратно, — сказал Лео, отводя глаза. — Мненужна мама-Надин.

— Ну, ты… — Он беспомощно запнулся.

— Хочу обратно. Пожалуйста.

— Тебе не нравится Гарольд?

— Я не знаю… да нет, он нормальный парень… просто я хочуобратно.

Ларри вздохнул.

— Найдешь один дорогу?

— Конечно.

— О'кей. Но мне очень хотелось бы, чтобы ты пошел с нами. Ятак давно ждал встречи с Гарольдом. Ты ведь знаешь об этом, правда?

— Да-а.

— А обратно мы пойдем вместе.

— Я в этот дом не войду, — зашипел Лео, на секунду вновьпревратившись в Джо.

— О'кей, — сказал Ларри поспешно. — Иди прямо домой.

— Хорошо. — И неожиданно Лео перешел на шепот. — Почему бытебе не пойти со мной? Прямо сейчас? Пошли вместе. Пожалуйста, Ларри? Хорошо?

— Господи, Лео, что за…

— Ну ладно, — сказал Лео, и прежде чем Ларри успел его очем-нибудь спросить, он уже заторопился по улице. Ларри взглядом проводил егоиз виду. Потом он повернулся к Гарольду и смущенно развел руками.

— Я же говорю, все в порядке. Дети иногда ведут себястранно, — сказал Гарольд.

— Да уж, действительно. Но этот ребенок имеет право вестисебя так. Он столько пережил.

— Я не сомневался в этом, — ответил Гарольд, и на короткиймиг Ларри ощутил недоверие, почувствовал, что столь быстро возникшая симпатияГарольда к мальчику — всего лишь эрзац настоящего чувства.

— Ну, входите, — сказал Гарольд. — Собственно говоря, вы мойпервый гость. Несколько раз заходили Фрэнни и Стью, но они не в счет. — УлыбкаГарольда стала немножечко грустной, и Ларри почувствовал к нему жалость.

— Я рад, — сказал он.

— Если вы не возражаете, я пока отложу карамель — сейчас яне ем сладкого, пытаюсь похудеть. Но вино стоит попробовать ради такого случая.Вы пересекли всю страну, ориентируясь по нашим надписям. Это вам не фунт изюма.Вы должны мне об этом рассказать. А пока садитесь вон на тот зеленый стул.

«Странно, — подумал Ларри, — он говорит, как политик, —гладко, быстро, бойко».

Гарольд ушел за рюмками, а Ларри сел на зеленый стул. Оногляделся. Ну, не самая замечательная на свете гостиная, но с ворсистым ковроми кое-какой современной мебелью она будет выглядеть неплохо. Лучше всего былкамин. Прекрасная ручная работа. Но один кирпич в кладке держался на честномслове. Ларри показалось, что он выпал, а потом его небрежно сунули на место.

Он встал и вынул кирпич из кладки. Гарольд продолжалхозяйничать где-то внизу. Ларри уже собирался вложить кирпич на место, когдазаметил в образовавшейся дыре толстую тетрадь для записей. Чувствуя легкийстыд, он положил кирпич на место как раз в тот момент, когда шаги Гарольдастали подниматься с нижнего этажа. Когда Гарольд вернулся в гостиную с двумябокалами в руках, Ларри уже снова сидел на зеленом стуле.