— Он устал. Да и вы тоже, судя по вашему виду. Пошли, Джо.

— Я люблю ее, — ответил мальчик, не двигаясь с места.

Надин слегка вздрогнула. Голос ее стал более резким.

— Пошли, Джо.

— ЭТО НЕ МОЕ ИМЯ! ЛЕО! ЛЕО! ВОТ КАК МЕНЯ ЗОВУТ!

Небольшая толпа странников затихла, догадываясь о том, чтопроисходит нечто непредвиденное, но не в силах определить, в чем дело.

Женщины вновь скрестили взгляды, как сабли.

«Я знаю, кто ты», — сказали глаза Эбби.

«А я знаю, кто ты», — ответили глаза Надин.

Но на этот раз первой опустила глаза Надин.

— Хорошо, — сказала она. — Лео или как тебе будет угодно.Пошли, пока ты не слишком утомил ее.

Он неохотно слез с колен Матушки Абагейл.

— Приходи повидать меня в любое время, — сказала Эбби, ноона не подняла взгляд, чтобы включить Надин в число приглашенных.

— О'кей, — сказал мальчик и послал ей воздушный поцелуй. УНадин было каменное лицо. Она не произнесла ни слова. Матушка Абагейл посмотрелаим вслед. Теперь, когда лицо женщины исчезло из вида, чувство откровениязатуманилось. Матушка Абагейл уже не была уверена в том, что почувствовала. Ну,конечно, она просто еще одна женщина… хотя… так ли это на самом деле?

Молодой человек, Андервуд, стоял внизу, и лицо его быломрачнее тучи.

— Почему ты так себя вела? — спросил он у проходившей мимонего женщины, и хотя он понизил голос, Матушка Абагейл прекрасно расслышала егослова.

Женщина никак не отреагировала. Она прошла мимо него, не сказавни слова.

Наступила тишина, и она внезапно почувствовала, что незнает, чем ее заполнить, хотя это надо было обязательно сделать…

…так ли уж обязательно?

Ее ли это дело?

И голос спросил тихо: «Твое ли это дело? Для того ли Господьпривел тебя сюда, женщина? Для роли Официального Встречающего у ворот СвободнойЗоны?»

«Я не могу сейчас об этом думать, — запротестовала она. —Эта женщина права: я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО устала».

«Он приходит в разных обличьях, — настаивал негромкийвнутренний голос. — Волк, ворон, змея, женщина».

Что все это значило? Что здесь произошло? Что, Бога ради?

«Я сидела здесь, довольная собой, и ждала выраженийподобострастного почтения — да, именно так и было, нет никакого смысла этоотрицать, — а потом пришла эта женщина, и что-то произошло, и я уже забываю,что это было. Но что-то было в этой женщине… было ли? Ты уверена? Уверена?»

К ней почтительно приблизился другой мужчина.

— Здравствуйте, Матушка Абагейл, — сказал он. — Меня зовутЗеллман. Марк Зеллман. Из Лоувилля, штат Нью-Йорк. Вы мне снились.

И перед ней возникла внезапная альтернатива. Она моглаответить этому человеку, добродушно поболтать с ним, чтобы он расслабился ипришел в себя, а потом перейти к следующему, и снова к следующему, принимая ихпочтение, словно пальмовые ветви. Но могла и не ответить. Она могла последоватьза ниточкой своей мысли в глубину самой себя, в поисках того, что хочет открытьей Господь.

«Эта женщина…»

«Кто?»

Но какая теперь разница? Она же уже ушла.

— В штате Нью-Йорк жил мой внучатый племянник, —непринужденно сказала она Марку Зеллману. — В городе под названием РаузисПоинт. На озере Шамплен. Наверное, никогда о таком не слыхали?

Марк Зеллман сказал, что, конечно, слышал. Почти все жителиштата Нью-Йорк знают этот город. Бывал ли он там? На лице его появиласьтрагическая гримаса. Нет, никогда. Но собирался, уже давно.

— Судя по письмам Ронни, вы не особенно много потеряли, —сказала она, и Зеллман ушел от нее, сияя.

Она поговорила со всеми, со всеми шутила и улыбалась, всехприводила в хорошее расположение духа, но удовольствие, которое она обычно отэтого чувствовала, сегодня куда-то исчезло.

Чувство того, что она пропустила что-то очень важное и потомей придется об этом пожалеть, постепенно угасало в ней, а к вечеру исчезлосовсем.

— Завтра подойдут еще ребята, Ники, а послезавтра будетцелый парад, — сказал Ральф.

Хорошо, — написал Ник. — Скоро у нас будет доктор. Так утверждаеттеория вероятностей.

— Я говорил с парнем, который возглавляет сегодняшнююгруппу. Его зовут Ларри Андервуд. Классный парень, Ник. Крутой, как вареноеяйцо.

Ник вопросительно поднял брови.

— Ему лет на шесть-семь больше, чем тебе, и лет навосемь-девять меньше, чем Редману. Он как раз такой человек, которых ты велелнам разыскивать. Он задает правильные вопросы.

— Первый вопрос — кто главный? — сказал Ральф. — Второй —что будет дальше? И третий — кто будет всем этим заниматься?

Ник кивнул. Да — вопросы правильные. Ну а как насчет самогочеловека?

«Я попробую встретиться с ним завтра и поговорить», —написал Ник на новом листке бумаги.

— Да, стоит этим заняться. Он нормальный парень. — Ральфпереступил с ноги на ногу. — И я разговаривал с Матушкой, перед тем как этотАндервуд пришел к ней со своими людьми.

— Она говорит, что мы должны начинать действовать. Говорит,что должны появиться люди, которые скажут всем остальным, что делать.

Ник написал: «Я так и полагал. Завтра я поговорю со Стью иГленом. Ты напечатал плакаты?»

— А! Эти? Конечно, да, — сказал Ральф. Он показал Никуобразец. Свежий отпечаток все еще сильно пах мимеографическими чернилами. Онбыл довольно большим и привлекал внимание. Графическое решение принадлежалоисключительно Ральфу:

ВСЕОБЩИЙ МИТИНГ!!!

СОВЕТ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ДОЛЖЕН БЫТЬ ИЗБРАН

20:30, 18 августа, 1990

Место:

концертная площадка в парке Кеньон Бульвар в случае ХОРОШЕЙПОГОДЫ;

зал Чатакуа в парке Чатакуа в случае ПЛОХОЙ ПОГОДЫ.

ВО ВРЕМЯ МИТИНГА БУДУТ ПОДАВАТЬСЯ ПРОХЛАДИТЕЛЬНЫЕ НАПИТКИ

Внизу были две примитивных карты Боулдера для тех, ктотолько что приехал. Внизу были перечислены имена, которые, после небольшогообсуждения, назвали Стью и Глен: