— Да, но вас я не знаю.

— Ларри Андервуд. Мы приехали только сегодня. Собственноговоря, я ищу парня по имени Гарольд Лаудер. Мне сказали, что он живет в доме №261 по Перл Стрит вместе со Стюартом Редманом, Фрэнни Голдсмит и другимилюдьми.

Смешинка исчезла.

— Гарольд сначала жил с нами, но он давно выехал. Сейчас онна Арапахоу, в восточной части города. Я могу дать вам адрес и показать дорогу.

— Спасибо большое. Но я, пожалуй, подожду до завтра. Вряд листоит снова подвергать себя риску.

— Вы знаете Гарольда?

— И да и нет — точно так же, как и вас. Хотя я долженпризнаться, что вы совсем не такая, какой я вас себе представлял. Я думал, чтовы — блондинка-валькирия, сошедшая прямо с картины Фрэнка Фазетты, с парой45-ых. Но все равно я очень рад вас встретить.

— Боюсь, я не понимаю, о чем вы говорите.

— Спускайтесь ко мне, и я вам все объясню.

Фрэнни прошла в спальню, накинула легкий плащик и спустиласьвниз.

— У меня для Гарольда кое-что есть, — сказал Ларри. — Но этодолжен быть сюрприз, так что если вы его встретите раньше, чем я, то молчите.

— О'кей, конечно, — сказала Фрэнни. Она была сильнозаинтригована.

Он протянул ей длинноствольный револьвер, который оказалсядлинношеей бутылкой вина. Она подняла этикетку навстречу свету звезд и прочла:«БОРДО 1947».

— Лучший сорт Бордо в этом столетии, — сказал он. — Вовсяком случае, так говорил один мой старый друг. Его звали Руди, упокой Господьего душу.

— Но 1947… это сорок три года назад. Оно не… не испортилось?

— Руди говорил, что хорошее Бордо никогда не портится. Нотак или иначе, я привез его из Огайо. Так что если это и плохое вино, то онохорошо попутешествовало.

— И это для Гарольда?

— Да, а еще — вот это. — Он достал что-то из кармана ипротянул ей. Ей не пришлось поднимать пакетик к свету звезд, чтобы прочитатьэтикетку. — Шоколадная карамель! — воскликнула она. — Гарольд ее так любит… Нокак вы об этом узнали?

— Ну, это целая история.

— Так расскажите мне!

— Ну, хорошо. Давным-давно жил на свете парень по имениЛарри Андервуд, который приехал из Калифорнии в Нью-Йорк, чтобы навестить своюдорогую старую мамочку. Это была не единственная причина его приезда, и другиепричины были гораздо менее приятными, но давайте остановимся на самойблагопристойной, хорошо?

— Почему бы и нет? — согласилась Фрэн.

— И вот. Злобная Ведьма с Запада или какая-нибудьпентагонская задница насылает на страну великую эпидемию, и прежде чем успеешьсказать: «Вот идет Капитан Шустрик!» — почти все в Нью-Йорке, включая и моюмамочку, умирают.

— Мне так жаль. Моя мама и папа тоже…

— Да, все мамы и папы на свете. Но Ларри оказался одним изсчастливчиков. Он вышел из города с леди по имени Рита, которая была не слишкомхорошо подготовлена к тому, что произошло. И к несчастью, Ларри оказался неслишком хорошо подготовлен, чтобы помочь ей справиться с этим.

— Никто не был достаточно хорошо подготовлен.

— Но некоторые справились с собой быстрее, чем другие. Такили иначе, Ларри и Рита отправились в сторону побережья, в Мэн. Они доехали доВермонта, и там леди приняла слишком много снотворных таблеток.

— Ой, Ларри, какой ужас.

— Ларри воспринял это очень тяжело. Собственно говоря, онвоспринял это как более или менее божественный приговор силе своего характера.Помимо этого, один-два начинающих человека уже сказали ему, что самая гнуснаячерта его характера — это великолепный эгоизм, который сияет в нем, каккартинка с мадонной на приборной доске «Кадиллака» пятьдесят девятого годавыпуска.

Фрэнни поежилась.

— Надеюсь, я не слишком вас смущаю, но все это копилось вомне слишком долго, и, кроме того, это имеет отношение к той части истории,которая связана с Гарольдом. О'кей?

— О'кей.

— Спасибо. По-моему, с тех самых пор, как мы приехали сюда ивстретились с этой старой женщиной, я искал человека с добрым лицом, которому ямог бы все это вывалить. Я, правда, думал, что этим человеком окажется Гарольд.Но так или иначе, Ларри продолжал свой путь в Мэн, так как больше ехать былонекуда. К тому времени ему стали сниться очень плохие сны, но он был один и немог знать, что другие люди также видят их. Он просто предположил, что этоочередной симптом нервного срыва. Но в конце концов он добрался до маленькогогородка на побережье под названием Уэллс, где он встретил женщину по имениНадин Кросс и странного мальчика, которого, как выясняется, зовут Лео Роквей.

— Уэллс, — произнесла она зачарованно.

— Так или иначе, три путешественника подбросили монетку,чтобы узнать, в какую сторону им ехать по шоссе № 1, и так как выпала решка,они поехали на юг и в конце концов прибыли в…

— Оганквит! — восхищенно воскликнула Фрэнни.

— Совершенно верно. И там, на крыше амбара, я впервыепознакомился с Гарольдом Лаудером и Фрэнсис Голдсмит.

— Надпись Гарольда! Ой, Ларри, как он будет доволен!

— В соответствии с указаниями ваших надписей, мы сначаладоехали до Стовингтона, потом до Небраски, а потом приехали сюда, в Боулдер. Подороге мы встречали других людей. Среди них оказалась девушка по имени ЛюсиСванн, с которой мы теперь живем вместе. Мне хотелось бы, чтобы вы с нейпознакомились. По-моему, она вам понравится… Во время путешествия случилось то,чего сам Ларри не очень-то хотел. Его небольшая группка из четырех человекувеличилась до шести. Шесть встретили еще четверых в штате Нью-Йорк. К томувремени, когда мы добрались до дома Матушки Абагейл в Небраске, нас было ужешестнадцать, а перед отъездом мы подобрали еще троих. Ларри был во главе этой отважнойкоманды. Не было никаких выборов или чего-нибудь в этом роде. Просто такполучилось. А он не хотел ответственности. Для него это было тяжкой ношей. И я— он —  всегда боялся, что однажды утром он проснется и найдет чей-нибудь трупв спальном мешке, как уже было однажды в Вермонте, и все будут стоять вокругнего, указывать на него пальцами и говорить: «Это твоя вина». И об этом яникому не мог рассказать, даже Джаджу…

— Кто такой Джадж?

— Джадж Фэррис. Старик из Пеории. Когда он смотрит на тебя,ты готов поклясться, что из глаз у него идут рентгеновские лучи. Так или иначе,Гарольд стал для меня очень важен. И чем больше прибавлялось людей в группе,тем важнее он становился. Этот амбар. Господи! Последняя строчка — как раз вашеимя — была написана так низко, что наверное, ему здорово продуло задницу, покаон ее писал.