– Даю вам мое слово, что не буду сегодня использоватьсилу ни против кого из вас.

– Мало, – сказала я.

– Что? – не понял Ашер.

– Его слово, что он не будет использовать силу, пока онв нашем городе. Мне нужно его слово, что он будет себя хорошо вести, пока неуедет с нашей территории.

– Ты слышал, что сказала дама, – произнес Ашер, идаже не пытался скрыть веселье в голосе. Приятно, что кому-то еще со мнойвесело.

Он дал слово именно в той формулировке, в которой я просила.Вампир он был древний, а если одного из этих паразитов заставить дать словочести, то дальше ему можно верить – они его не нарушат. Странно, но верно.

Я опустила пистолет, и Клодия с товарищами сделали то же. Ноубирать пистолеты мы не стали. Мерлин дал нам слово, но не Адонис и неЕлизавета. Наверное, стоило бы поднять этот вопрос, но в тот момент я об этомне подумала.

– Ты знаешь, что я один из немногих вампиров, которыхона создала лично. Ты видела мои воспоминания о собственной смерти.

Я кивнула.

– До меня дошли слухи, что она ворочается. И еще слухи,что она посещала тебя во сне или в видениях. Мне запрещено обращаться к членамсовета под страхом смерти, какова бы ни была причина. Чтобы подтвердить илиопровергнуть слухи, я мог только приехать сюда, к вам и Жан-Клоду.

– А зачем тогда эти всплески силы на балете? –спросила я.

– Я хотел увидеть, не найду ли я у Жан-Клодачто-нибудь, что ее заинтересует.

– И?

– Я нашел вас.

– Что это должно значить?

– Только то, что вы – некромант, какие бывали в старыевремена.

– И это означает – что?

– У вас такие силы, которых я много столетий не видал.

– Ты еще не видел мою силу в действии.

– У вас есть слуга-вампир. Есть подвластный зверь. Выдобываете себе силу, как это делают мастера вампиров. Вы питаетесь сексом, какЖан-Клод, как Белль Морт. Это для вас не дополнительная возможность, недобавочная сила от Жан-Клода. Вам необходимо питаться, как если бы вы быливампиром воистину. Да, не кровью, но вожделением.

– Да, я суккуб.

Я попыталась не особо задумываться над тем, что только чтопризнала, произнесла это между делом.

– Вы стараетесь об этом не думать?

– Да, потому что это меня пугает.

– Но ты это признаешь?

Вопрос задал Адонис.

– Почему нет? – пожала плечами я.

– Мало кто сознается в том, чего боится.

– От этого не будешь бояться меньше, – ответила я.

– А я обнаружил, что будешь, – ответил он своимнастоящим голосом. Это уже была не игра.

– И чего же боишься ты? – спросил Ашер.

– Ничего такого, о чем готов рассказатьмастеру-шестерке.

– Не будем переходить на личности, – сказалая. – Не будем отвлекаться от разговора.

– И о чем же вы хотите говорить, миз Блейк?

– Ты сказал, что приехал искать ответы насчет ДорогойМамочки. Задавай свои вопросы.

– И вы на них ответите? Вот так все просто?

Судя по интонации, он мне не верил.

– Не могу сказать, пока не слышала вопросов, но этовозможно. Давайте перестанем компостировать друг другу мозги и притворимся, чтомы оба цивилизованные существа. Спрашивай.

Тут он засмеялся, и это был всего лишь смех, а не ощутимыйна ощупь звук Жан-Клода, или Ашера, или Белль Морт. Просто смех.

– Наверное, я так стар, что забыл, как это – просторазговаривать.

– Потренируйся со мной. Задавай вопросы.

– Она просыпается от своего долгого сна?

– Да.

– Почему вы говорите с такой уверенностью?

– Я видела ее во снах и в… – я поискала слово.

– Видениях, – подсказал Ашер.

– Не совсем. Видения – это какая-то потусторонняяблаженная хрень, а тут все было совсем не так.

– А как было? – спросил Мерлин.

– Она послала однажды призрачную кошку, иллюзию. Кошкабудто забралась внутрь меня, в джипе мы ехали. Она пахнет ночью, тихойтропической ночью, жасмином и дождем. Она меня однажды едва не удушила вкусомдождливой ночи. Белль Морт это делает ароматом роз.

– Вы приравниваете их силы? – спросил он.

– Ты спрашиваешь, одинаковы ли их силы? – уточнилая.

– Да.

– Нет.

– В чем именно нет?

– Я видела в одном видении или сне, или как эту хреньназвать, как она поднялась надо мной огромным черным океаном. Она вздымалась,как живая ночь, превратившаяся во что-то реальное и отдельное. Как будто ночь –не просто отсутствие света, а что-то самостоятельно существующее, живое. Она –причина тому, что наши предки жались ночью к огню. Из-за нее боимся мы темноты.Она – страх, живущий во всех фибрах нашего бытия, в том, что идет еще от древнихящеров. Не потому мы боимся ее, что боимся темноты, а темноты мы боимся изстраха перед нею.

Я вздрогнула, внезапно похолодев. Ашер снял с себя смокинг инабросил мне на плечи. Дамиану пришлось переложить мне руку на шею сзади, чтобысохранить контакт. Я не стала спорить.

– Это правда, – сказал Мерлин голосом, гдечуть-чуть блеснул страх. – Она просыпается.

– Да, – сказала я и взяла руку Ашера в ладони –мне нужно было что-то успокаивающее.

– Белль Морт думает, что это ее сила пробудила слугматери.

– Это не так, и ты это знаешь.

– Они просыпаются, потому что просыпается она, –сказал он.

– Да.

– Почему ее так интересует какая-тослуга-человек? – спросил Адонис – не грубо, а так, будто действительнохотел знать.

– Я думаю, ее интересует не слуга-человек, анекромантка. – Он посмотрел на меня, и вновь я подавила желание взглянутьему в глаза. Не в ментальных фокусах дело – просто привычка: когдаразговариваешь с кем-то, глядишь в глаза. – Вы знаете, миз Блейк, что этобыл ее приказ – убивать всех некромантов прежних времен?

– Нет, – ответила я, – я этого не знала.

– Она приказала, чтобы всех, обладающих вашимиспособностями, убивали до того, как они наберут силу.

– Я это даже как-то могу понять.

– В самом деле?

Я кивнула, сжала руку Ашера, прижалась теснее к рукеДамиана.

– Я могу зачаровать вампира взглядом, как вы чаруетенас.