президент Франклин Д. Рузвельт, ни американское правительство не испытывали сочувствия к японским претензиям в Азии. ФДР рассматривал японское вторжение в Китай и стремление заполучить ресурсы Юго-Восточной Азии как недвусмысленную угрозу базовым принципам его внешней политики. Он свято верил в то, что каждая нация должна иметь право на политическое самоопределение и на свободную и равную торговлю со всем остальным миром. С практической точки зрения советники президента говорили, что Соединенные Штаты должны сохранять для себя доступ к ресурсам Юго-Восточной Азии. «Голландская Ост-Индия, — публично заявлял госсекретарь Корделл Халл, — производит значительную часть мировых объемов важнейших товаров, таких как резина, олово, хинин и копра. Многие страны, в том числе и Соединенные Штаты, в значительной степени зависят от этих товаров»{300}. Американский генеральный консул в Батавии, столице Голландской Ост-Индии, был сильнее встревожен сложившейся ситуацией. Американские «предприятия в значительной степени зависят от сырья, поставляемого из Малайзии», писал он в одном из своих меморандумов, и потеря этих источников «повергнет все наши промышленные и экономические организации в хаос».

Когда две великие тихоокеанские державы погружались в пучину взаимных претензий и недоверия, кабинет Коноэ и высшее военное командование приняли судьбоносное решение о продвижении к югу. 1 августа 1940 г. министр иностранных дел Мацуока предъявил французскому послу требование, чтобы администрация Французского Индокитая предоставила японским войскам свободный проход через ее территорию для проведения операций против Китая, а также позволила бы им использовать свои аэродромы для нанесения ударов по линиям снабжения. «Если французские власти не примут наших требований, — заявил Мацуока послу, страна которого только что капитулировала перед Германией, — мы будем вынуждены нарушить ваш нейтралитет»{301}. 30 августа французы согласились с требованиями Токио лишь с одним условием, что Япония ограничит свои операции территорией тех провинций, которые расположены вдоль китайской границы. К концу сентября японцы завершили оккупацию северного Французского Индокитая.

Приободренный министр Мацуока приступил к осуществлению того, что он сам называл «дипломатией блицкрига». 27 сентября 1940 г. он встретился в Берлине с представителями Германии и Италии и подписал с ними Тройственный пакт. Согласно этому документу, все три страны обязывались оказывать военную и экономическую помощь любой из них, если она станет жертвой агрессии со стороны любой другой державы. Мацуока надеялся, что это соглашение сделает сдержанной реакцию американцев на вторжение Японии во Французский Индокитай Он еще больше усилил свои позиции, подписав 21 декабря со юзный договор с Таиландом, согласно которому обе страны бра ли на себя обязательства развивать «тесные и неразрывные от ношения» и помогать друг другу в случае нападения со стороны третьей державы. Следующий вояж Мацуока предпринял в Москву, где 13 апреля 1941 г. заключил советско-японский пакт о нейтралитете. Обезопасив свои северные тылы, японские власти в июле 1941 г. принудили Францию дать разрешение на оккупацию южной части Французского Индокитая.

Американское правительство не оставляло без ответа ни один из шагов Японии. Когда в 1937 г. ситуация в Китае ухудшилась, госсекретарь Халл превратился в главного сторонника объявления Японии экономической «холодной войны». С его точки зрения, зависимость Японии от американского рынка стратегических материалов делает маленькую нацию особенно чувствительной к экономическим санкциям. Систематическое применение определенного давления, считал он, в конце концов приведет японцев в чувство. Госсекретарь понимал, что он должен быть аккуратным в определении масштабов санкций. Он вовсе не желал подталкивать Японию к войне с Соединенными Штатами, но он хотел довести до сознания руководства страны всю абсурдность затеянной ими игры, в которой Соединенные Штаты в экономическом отношении в любом случае окажутся сверху. В определенный момент, верил Халл, умеренные политики вернутся к власти в Токио, Япония успокоится, и мир станет возможным.

Санкции начали действовать 5 октября 1937 г., когда президент Рузвельт с маской страдания на лице (который, кстати, уже назвал к этому времени Германию и Италию «бандитскими нациями») произнес свою знаменитую карантинную речь в Чикаго. Выступая против «эпидемии» «террора и международного беззакония», президент, не произнося названия Японии, смутно намекнул, что Соединенные Штаты заинтересованы в объединении других наций для противостояния странам, повинным в «создании ситуации международной анархии и нестабильности». В июле следующего года, после того как почти 1 000 кантонцев погибли во время трехдневных воздушных напетое, президент Рузвельт попросил американских производителей и экспортеров ввести «моральное эмбарго» на поставку самолетов тем странам, которые бомбят мирное население. Когда в феврале 1939 г. Япония оккупировала остров Хайнань, а затем аннексировала острова Спартли, расположенные посередине между Французским Индокитаем и британским Северным Борнео, Рузвельт наложил формальный запрет на продажу Японии самолетов и деталей самолетов, а также перевел часть американского флота с атлантических баз на тихоокеанское побережье. 26 июля 1939 г. Вашингтон аннулировал Договор о торговле и мореплавании, заключенный в 1911 г., который регулировал торговлю с Японией. Таким образом, Рузвельт получил возможность расширить сферу действия эмбарго, включив в нее алюминий, молибден, никель и вольфрам. Следующим летом, когда Япония готовилась войти в северный Французский Индокитай, президент и госсекретарь запретили продажу авиационного керосина и смазочного масла, а когда Мацуока в сентябре 1940 г. подписал Тройственный пакт, Вашингтон к длинному списку запрещенных товаров добавил и сталь в болванках.

Действенность американской политики возрастающего экономического давления была проверена в 1941 г. В апреле, всего через несколько дней после того как Япония подписала с Советским Союзом Пакт о ненападении, Халл передал японскому послу в Вашингтоне список условий, необходимых для нормализации экономических отношений между двумя странами. Эти условия, известные как «четыре принципа Халла», включали в себя требования уважения к территориальной целостности других стран, невмешательства во внутренние дела других государств, признания равных торговых возможностей для всех и изменения статус-кво только при помощи мирных методов. После того как в июле 1941 г. Япония направила свои войска в южную часть Французского Индокитая, продемонстрировав, таким образом, нежелание принимать условия Халла, ФДР подписал распоряжение о замораживании всех японских активов в Соединенных Штатах. Опираясь на этот документ, американские власти ввели полное эмбарго на продажу Японии нефти. К началу августа такие же меры были приняты Великобританией, Голландией, Новой Зеландией и Филиппинами.

Для того чтобы никто не мог превратно истолковать решимость Америки защищать свои интересы в Азии, Рузвельт 26 июля 1941 г. назначил Дугласа МакАртура командующим американо-филиппинскими силами и направил в американскую тихоокеанскую колонию несколько эскадрилий современных истребителей и дальних бомбардировщиков. Спустя две недели Рузвельт и Черчилль встретились на американском линкоре близ побережья Ньюфаундленда. Во время этой встречи они скрепили свой стратегический союз, подписав 14 августа Атлантическую хартию. Этот документ, состоявший из восьми положений, реанимировал вильсоновский интернационализм. В нем утверждалась вера в выгоду открытой