что Соединенные Штаты не откажутся от своей позиции. Халл не возлагал особых надежд и на встречу Рузвельта и Коноэ. 2 октября, во время встречи с Номура, госсекретарь повторил свои четыре принципа и в своей грубоватой, прямой манере сказал послу, что просто не имеет смысла устраивать саммит, пока японцы не согласятся полностью покинуть территорию Китая. Разочарованный и абсолютно уверенный в том, что уход из Китая является неприемлемым условием для японской армии, Номура телеграфировал в Токио, что переговоры «зашли в тупик».

Когда попытки Коноэ достичь мирного соглашения провалились, нервы руководителей Японии натянулись до предела. Действие, немедленное действие казалось единственно возможным выходом из этого почти непереносимого состояния ожидания неизбежной войны. В середине сентября военный министр Тодзо Хидэки сообщил Коноэ, что иногда нации должны идти на риск, даже если они не могут при этом просчитать свои шансы на успех. На согласительной конференции, состоявшейся 4 октября, вслед за отказом Халла от организации саммита, начальник штаба военного флота Нагано заявил: «Времени для дискуссий больше не осталось. Мы хотим быстрых действий». Коноэ, шокированный жестким языком этой встречи, покинул помещение, где она проходила, а затем, сославшись на «болезнь», укрылся в своей вилле на морском побережье. По-прежнему не желая делать последний выбор в пользу войны, он вернулся в Токио и пригласил ключевых министров на воскресенье, 12 октября, к себе домой, для празднования его пятидесятого дня рождения. Споры вращались вокруг давно знакомых тем: уход из Китая невозможен, американские требования являются неприемлемыми, и согласие с ними перечеркнет годы жертвоприношений, Халл и Рузвельт — мстительны и бескомпромиссны, они желают видеть Японию среди третьестепенных стран, распластавшихся у их ног. Верховное командование, напомнил всем военный министр Тодзо, связано решениями императорской конференции 6 сентября: настало время для удара, промедление просто предоставит Америке возможность нарастить свою мощь. Четырьмя днями позже Коноэ, поставивший свою страну на грань войны, сообщил императору о своем желании уйти в отставку.

По совету ведущих политиков, следующим премьер-министром Японии император назначил генерала Тодзо. Тодзо был последовательным сторонником политики напора по отношению к Китаю и коммунизму. Свое прозвище, Бритва, он заслужил за агрессивность, проявленную во время службы в Квантунской армии, когда его «Корпус Тодзо» совершил дерзкий бросок на сотни миль в глубь монгольских степей в самом начале Китайского инцидента. Император Сёва обратился к генералу в октябре 1941-го, потому что монарх был согласен с теми, кто хотел «начисто вытереть доску» и предпринять еще одну попытку договориться с Соединенными Штатами. Те же, кто порекомендовал императору кандидатуру Тодзо, утверждали, что Бритва сможет удержать под своим контролем горячие головы из числа военных, в то время как Япония попробует еще раз прибегнуть к дипломатии.

Тодзо с полной серьезностью отнесся к поручению императора найти мирный способ разрешения кризиса. В конце октября японское руководство чуть ли не насмерть заговорило эту проблему во время нескончаемой серии согласительных конференций. Разочарование было повсеместным. «Флот потребляет 400 тонн нефти в час, — предупреждал Нагано 23 октября. — Ситуация угрожающая. Мы хотим разрешить ее тем или иным способом, но только поскорее». Не отставал от него начальник армейского генштаба: «Поторопитесь действовать». Наконец, после марафонского семнадцатичасового заседания, начавшегося в 9.00 1 ноября и продолжавшегося до утра следующего дня, Тодзо огласил новый консенсус. Япония представит Соединенным Штатам два набора условий. В соответствии с предложением А, Япония уходит из Французского Индокитая и с большей части китайской территории, за исключением острова Хайнань и некоторых районов на севере, где Япония на двадцати пятилетний срок размещает свои гарнизоны. Кроме того, Япония соглашается с принципом свободной торговли в Азии, если только Соединенные Штаты распространят эту доктрину на весь мир. Если предложение А будет отвергнуто, то японский посол должен будет обратиться к предложению Б. В сущности, предложение Б представляло собой слегка переработанные условия, выдвинутые Коноэ 6 сентября, с добавлением положения, что Соединенные Штаты ежегодно будут поставлять в Японию 1 миллион галлонов авиационного топлива.

Встреча завершилась на зловещей ноте. Никто в точности не знал, как на эти предложения отреагируют Рузвельт и Халл. Однако большинство участников встречи 1–2 ноября были настроены пессимистически. Они настаивали, чтобы, в случае если до полуночи 30 ноября из Соединенных Штатов не будет получено положительного ответа, боевые действия были начаты при первом же подходящем случае. К тому же новый премьер-министр не был настроен на мирное решение конфликта. Обсудив вечером 2 ноября результаты согласительной конференции с императором, Тодзо вернулся в свой кабинет и сказал помощнику: «Клянусь богами, с помощью этих предложений я надеюсь достичь договоренностей с Соединенными Штатами, чего бы это ни стоило»{305}.

В Вашингтоне Халл с ходу отверг предложение А, и 26 ноября он отправил послу Номура ноту, поставившую крест на всех дипломатических усилиях. Прямой и решительный, Халл с молодых лет, еще когда он в конце XIX в. верхом на своем коне объезжал холмы Теннеси в качестве окружного судьи, усвоил необходимость твердо отстаивать свои принципы. В 1930-х, в качестве госсекретаря, он осуждал японскую агрессию против Китая, презирал крикливое пренебрежение японцев по отношению к международным договорам и надеялся, что экономическое давление сделает мир возможным. Санкции, однако, не усмирили японских лидеров. Наоборот, они с еще большей решимостью, чем прежде, принялись сооружать свою автаркическую сферу, нанося ущерб Соединенным Штатам. Продвижение японцев в Юго-Восточную Азию, регион, который со стратегической и экономической точек зрения был жизненно важен для Соединенных Штатов, наносило удар по политике Халла. Наконец, госсекретарь, ощущавший физическое и моральное истощение, решил «плюнуть на все». Он умыл руки в плане дипломатии и возложил ответственность за будущее Америки на армию и флот. Нота Халла, направленная Номура, отвергала предложение Б и вновь повторяла все те же требования: Япония должна уйти из Индокитая и Китая, признать правительство Чан Кайши и отказаться от всех своих претензий на континенте.

Уже 27 ноября, когда послание Халла достигло Токио, Тодзо и его кабинет расценили его как ультиматум. Стало очевидным, что Япония и Соединенные Штаты не могут договориться ни о чем. Вашингтон никогда не согласится с японским видением Нового порядка в Восточной Азии, а Япония не потерпит американского присутствия в этом регионе, которое она считала проявлением империализма и угрозой экономической и политической безопасности островной страны. В тот вечер согласительная конференция согласилась с войной, а 1 декабря императорская конференция утвердила это решение.

Тодзо открыл императорскую конференцию утверждением, что его правительство «исчерпало все средства, имевшиеся в его распоряжении», для достижения дипломатического решения, но Халл и Рузвельт «не