в продолжение 7 лет». При прохождении в кандидаты и члены партии «Ициксон применяет хитрый план, заключавшийся в открытом признании своего социального происхождения, т. к. при заполнении анкет она ставит, что ее отец торговец с наемным трудом, не оговаривая размер капитала и свою связь с семьей». С введением термина «двурушничество» искренность говорящего начала восприниматься как утонченная форма лжи. «В ленинградской партийной организации, где нет уже элементов семейственности, она завуалирует размер капитала отца и делает упор в автобиографии <…> на секретную работу в отделении Коминтерна и т. д.»

Более того, документально была установлена тесная связь Ициксон с «тов. Тарасовым – участником бывшей зиновьевской оппозиции» и женой Тарасова – Евдокимовой, «дочерью Евдокимова – участника Ленинградской зиновьевской оппозиционной группы (в настоящее время по постановлению органов НКВД арестованной – высылается)». При всех разговорах с этой парой «т. Ициксон замечала отдельные выпады недовольства по отношению к линии партии со стороны Тарасова, но т. Ициксон ни в парткомитет, ни в горком ВКП(б) не реагировала, что и сама не отрицает»[1075].

В прениях на заседании первичной комиссии по чистке парторганизации Управления рабочего снабжения Кузбасского металлургического комбината от 9–10 сентября 1934 года выступило 36 человек, 7 из которых указали положительные стороны Ициксон, а остальные – отрицательные, в отношении ее работы и ее самой.

Партийный секретарь УРСа, тов. Елисеева, отмечала, что социальное происхождение ответчицы «…еще не упрек. Ициксон честно работала, ошибок в работе много, но парторг она всего 5 месяцев, а потому еще нет опыта. Ициксон защищали т. Нарыков (ее муж), т. Шадрин (муж сестры), т. Евдокимова и т. Бабчин». Елисеева настаивала: «Вращалась Ициксон в коммунистической среде все 12 лет своего пребывания в партии, потому уже успела переработаться». Внес свое слово беспартийный рабочий Васильев: «Ициксон пришла в плановый отдел в период неразберихи. Ей было поручено заняться учетом и организацией нормирования труда. Дело она сделала неплохо, но окружающие относились плохо и товарищеским авторитетом среди них она не пользовалась».

Два групповых организатора, тов. Кириченко и Шевченко, признали, что Ициксон помогала им в партийной работе, но добавляли, что «чуждость Ициксон сказывалась в грубости к рабочим».

Недоброжелателей было больше: «Ициксон по своему происхождению классово чуждый элемент. Приход в комсомол и в партию был неискренним и нечестным. Цель вступления в ряды борющегося и победившего класса – корыстная: не было другого пути, по которому можно были идти в тот период разгрома буржуазного уклада жизни. Комсомол и партия использованы как средство для учебы. Ициксон все время училась, получала госстипендию, не имея на это права». Образование девушки получило негативное истолкование: «Кончив университет, оставаясь в Иркутске, она не могла бы учиться, так как, по заявлению т. Орлова, в 1921 г. не ушла из университета, а была вычищена из него, после разгона реакционной профессуры, руководившей университетом. Об этом писалось в газете „Власть Труда“ за октябрь или ноябрь месяц 1921 г. Никаких заслуг перед революцией не имеет. Не место в рядах партии, т. к. всей своей последующей работой не доказала преданности рабочему классу». Налицо было «…притупление пролетарско-классового чутья у людей, помогавших Ициксон пробивать себе дорогу в партию, и семейственность, так как в партию она проходит через комсомол, где руководителем был ее будущий муж т. Нарыков и настоящий муж того времени т. Кузьмин, первый ее муж тоже активист-комсомолец».

Нарыков примчался на обсуждение Ициксон, «давил» на проверяющих авторитетом. Ершов отчитывался перед Новаковским: «Когда партком стал давать характеристику, пришлось дополнительные материалы собирать. <…> Евдокимова была секретарем и выступления наших коммунистов не записала, а выступление Елисеевой [записано] буквально дословно, а выступления против Ициксон [в стенограмме] нет, есть вокруг да около». Окопавшийся враг пребывал в спокойствии: «Первый день они рассчитывали на авторитет Ициксон в УРСовской организации, на громадную поддержку головки парткома Елисеевой, думали, что выйдет гладко, но когда крепко ударили Ициксон, то они организованным порядком явились на чистку: Бабчин, Шадрин, Евдокимова, и, действительно, так построили выступление, чтобы смазать остроту выступлений чистки Ициксон, завуалировать это дело. Это им не удалось, их как следует побили, они ушли. Такие же выступления были и по Тарасову, и по Бабчину, и по Шадрину, чтобы задержать их в партии, чтобы не дать возможности раскрыть их лица». После известий о том, что все друзья Ициксон так или иначе замешаны в убийстве Кирова, ее положение стало безнадежным. 9 декабря 1934 года первичная комиссия по чистке парторганизации УРС исключила ее из рядов ВКП(б). Апеллируя в районную комиссию по чистке, Ициксон защищала свое имя:

В партию я вступила не случайно. Я вступила в партию потому, что после прихода в Сибирь советской власти знала по деятельности партии и по чтению марксистко-ленинской литературы те цели, которые ставит партия. Ознакомившись с основами марксистко-ленинского учения, я стала сторонником советской власти, решила доказать свою преданность на деле, для чего весной 1921 года прервала учебу в вузе и начала работать, а осенью 1921 г. вступила в комсомол и ушла из дома. <…> Вступая в комсомол и партию, я свое социального положение (дочь купца) не скрывала. Об этом свидетельствует мое личное дело и другие документы, которые я прилагаю. Об этом я заявляла на чистках 1924 и 1929 гг. и на чистке 1934 г., где при изложении биографии указала и социальное положение отца, и его имущественное положение.

На районную комиссию по чистке обрушился шквал писем. Начальник Горного управления КМК Л. Перлиан писал 20 декабря 1934 года:

Я знаю тов. Ициксон по Иркутску за период времени с апреля 1921 г. до марта 1922 г., работая вместе с ней в Дальневосточном секретариате исполкома Коминтерна, где я был зав. информационным отделом, а тов. Ициксон работала информатором, а впоследствии была на секретной работе. <…> Ее происхождение было хорошо известно всей партийной организации Д. В. секретариата, а также и руководителю секретариата, уполномоченному исполкома Коминтерна на Дальнем Востоке Борису Шумяцкому, члену партии с 1905 г. Примерно в октябре 1921 года тов. Ициксон вступила в комсомол и одновременно с этим ушла от родителей, переселившись в общежитие сотрудников Дальневосточного секретариата.

За минуту до его «разоблачения» Шадрин тоже попытался заступиться:

При чистке члена парторганизации УКС тов. Ициксон В. Я., которая до декабря [19]33 г. работала в течении 1.5 лет на ТЭЦ, были сделаны, насколько мне известно, следующие заявления: 1) Якобы Ициксон была назначена зав. БОТ ТЭЦ по моей протекции как родственница (она действительно сестра моей жены). 2. Якобы при возрастающих протестах рабочих ТЭЦ я вынужден был сплавить ее в УРС <…> На опыте своей работы в