— Все нормально, — прошептал ему Джейк. — Просто надообвыкнуться.

Он слез с лошади, опустил Ыша на землю, положил фартук втень большого валуна. Решил, что на этом этапе его поездке фартук ему непотребуется: вновь брать ушастика-путаника на руки он не собирался. От волненияДжейк весь вспотел. В тревоге оглядел противоположный берег, не хотел, чтобыего застали врасплох, но не заметил ничего подозрительного. Однако, ощущение,что он не один, оставалось. На этом берегу Девар-Тете Уайе могли жить только злобныетвари, в этом Джейк не сомневался. И почувствовал себя гораздо увереннее, когдадостал из спальника самодельную кобуру, закрепил на привычном месте, сунул внее «ругер». С «ругером» он становился другим человеком, который далеко невсегда ему нравился. Но здесь, на дальнем берегу Уайе, мог выжить только этотчеловек — стрелок.

С востока донесся крик, предсмертный крик женщины. Джейкзнал, что это горная кошка, он эти крики уже слышал, когда купался в реке сБенни или рыбачил, но все равно положил руку на рукоятку «ругера» и не убирал,пока крик не смолк. Ыш стоял, согнув передние лапы, наклонив голову, приподнявзад. Обычно сие означало, что он хочет поиграть, но в оскаленных зубах ничегоигривого не просматривалось.

— Все в порядке, — попытался успокоить его Джейк. Вновьпорылся в спальнике (седельную суму не взял), пока не нашел кусок материи вкрасную клетку. Шейный платок Слайтмана-старшего, украденный четыре дня томуназад: тот снял платок, сев за стол, случайно уронил на пол и забыл про него.

«А я, однако, воришка, — подумал Джейк. — Сначала пистолетотца, теперь шейный платок отца Бенни. Не могу сказать, это шаг вперед илиназад».

Ему ответил голос Роланда: «Ты делаешь то, что должен.Почему бы тебе не перестать бить себя в грудь и не заняться делом?»

Растянув платок руками, Джейк посмотрел на Ыша.

— В кино это всегда срабатывает, — сказал онушастику-путанику. — Не знаю, как с этим в реальной жизни, особенно попрошествию немалого времени, — он наклонил платок к Ыша, который вытянулдлинную шею и понюхал его. — Найди этот запах, Ыш. Найди и следуй за ним.

— Ыш! — повторил зверек, но остался на месте, глядя наДжейка.

— Давай, глупенький, — Джейк вновь сунул платок ему под нос.— Найди этот запах! Давай!

Ыш дважды повернулся по триста шестьдесят градусов, потомзатрусил на север, вдоль реки. Иногда опускал нос к скальному грунту, но кудабольше его интересовали доносящиеся издалека крики горных кошек. Джейк наблюдалза ним, и его надежда таяла, как весенний снег на солнцепеке. С другой стороны,он видел, куда шел Слайтман. И, наверное, сам мог взять нужное направление,уйти от реки, посмотреть, что там можно увидеть.

Ыш развернулся, направился к Джейку, остановился. Принюхалсяболее тщательно. В этом месте Слайтман вышел из воды? Возможно. Ыш тихонькозарычал и двинулся направо, на восток. Проскользнул между двух валунов. Джейк,надежда тут же вернулась, сел на лошадь и последовал за ним.

6

Джейку потребовалось совсем немного времени, чтобы понять,что Ыш идет по тропе, проложенной по каменистой земле этой холмистой, выжженнойсолнцем местности. Вскоре ему на глаза стали попадаться признакитехнологической цивилизации: бухта окислившегося электрического провода,наполовину ушедший в землю трансформатор, осколки стекла. В тени, отбрасываемойв лунном свете большим валуном, Джейк заметил целую бутылку. Слез с пони,поднял ее, осушенную Бог знает сколько десятилетий (или столетий) тому назад,осмотрел. Увидел на боковой поверхности знакомое слово: «Нозз-А-Ла».

— Напиток, который везде пьют обманщики, — пробормотал Джейки положил бутылку под валун. Рядом валялась смятая пачка сигарет. Мальчикрасправил ее, увидел нарисованную на ней женщину с красными губами и в краснойшляпке. Сигарету она держала двумя длиннющими пальцами. Прочитал названиесигарет: «ВЕЧЕРИНКА».

Ыш застыл в десяти или двенадцати ярдах впереди, оглянувшисьчерез низкое плечо.

— Уже иду, — успокоил его Джейк.

Другие тропки вливались в ту, по которой Ыш шел, а он ехал,и Джейк понял, что это продолжение Восточной дороги. Кое-где он видел следысапог и другие, поменьше, более глубокие. Следы встречались под высокимискалами, там, где их не мог замести ветер. Он догадался, что следы от сапогоставлены Слайтманом, меньше размером и более глубокие — Энди. Других не было.Но им предстояло появиться, в самом ближайшем будущем. Следам серых лошадейВолков, скачущих с востока. И Джейк полагал, что они оставят за собой глубокиеследы. Столь же глубокие, как следы Энди.

Впереди тропа взбегала на холм. На вершине с обоих сторонстояли бесформенные кактусы с толстыми отростками, торчащими во все стороны. Ыштам остановился, глядя вниз, вроде бы улыбался. Приблизившись к нему, Джейкуловил запах кактусов. Резкий, горьковатый. Запах этот напомнил ему о «мартини»отца.

Джейк остановил лошадь рядом со зверьком, тоже посмотрелвниз. У подножия холма увидел уходящую вправо разбитую бетонку. Сдвижныеворота, оставлись наполовину раскрытыми в незапамятные времена, должно быть,еще до того, как Волки начали совершать набеги пограничные Кальи и увозитьдетей. За воротами высилась здание с полукруглой металлической крышей. По стенетянулись маленькие окошки, и у Джейка учащенно забилось сердце: они светились.Такой ровный белый свет не могли дать ни свечи, ни лампы накаливания (Роландвроде бы называл их «искросветами»). Такой свет давали только флуоресцентныелампы. В нью-йоркской жизни флуоресцентные лампы ассоциировались у него по большейчасти с неприятным: гигантскими магазинами, где все продавалось, но никогда неудавалось найти нужное тебе; сонными уроками в школе, когда учитель что-тобубнил о торговых путях древнего Китая или полезных ископаемых Перу, за окномлил дождь и, казалось, звонок, возвещающий об окончании занятий, никогда непрозвенит; кабинетами врачей, где он сидел в одних трусах, дрожащий от холода,зная, что дело определенно закончится очередным уколом.

Сегодня, впрочем, этот свет подбодрил его.

— Хороший мальчик! — похвалил он ушастика-путаника.

Но зверек, вместо того, что, как обычно, повторить последниеслог или два последнего слова, посмотрел на спину Джейка и зарычал. В этотсамый момент дернулась и нервно заржала лошадь. Джейк дернул за уздечку и вдругосознал, что горьковатый (и не то, чтобы совсем уж неприятный) запах джина иможжевельника усилился. Повернувшись, увидел, как к нему тянутся два утыканныхиголками отростка кактуса, что стоял по правую руку. Раздался неприятный хрусти капельки белого сока побежали по основному стволу кактуса. Иглы показалисьДжейку очень уж злобными и зловещими. Похоже, кактус учуял его и задумалсъесть.

— Пошли, — шепнул он Ышу и сдавил бока лошади. Этого вполнехватило, чтобы она резво спустилась с холма, к зданию со светящимися окнами. Ышбросил недоверчивый взгляд на движущийся кактус и поспешил следом.