Как только шкаф миновал дверь, крышка ящика из деревапризраков начала закрываться. Дверь — тоже.

— Нет, ничего у тебя не получится, — пробормотал Роланд. —Нет, не получится, мерзавец. Оставшиеся пальцы правой руки он сунул всужающуюся щель между крышкой и ящиком. Дверь также застыла. Роланд решил, чтос него хватит. Теперь боль добралась и до зубов. Эдди продолжал о чем-тоговорить с Тауэром, но Роланд чувствовал, что на этом надо ставить точку, дажеесли Тауэр и делился с Эдди секретами мироздания.

— Эдди! — проревел он. — Эдди, ко мне!

И, к счастью, Эдди подхватил суму и прошел в дверь. Едва онвернулся в пещеру, Роланд закрыл ящик. Тихонько захлопнулась и ненайденнаядверь. Мелодия колокольцев смолкла. Суставы перестали наливаться болью.Облегчение было столь велико, что Роланд даже вскрикнул. И еще секунд десятьмог только стоять, прижав подбородок к груди, закрыв глаза, борясь со слезами.

— Спасибо, Эдди, — наконец, выдавил он из себя. — Я говорю,спасибо тебе.

— Не за что. Давай-ка выбираться из пещеры, если ты невозражаешь.

— Не возражаю, — ответил Роланд. — Будь уверен.

16

— Тебе он не понравился, не так ли? — спросил Роланд.

С момента возвращения Эдди прошло десять минут. Они отошлиот пещеры, потом остановились на скальном выступе, за крутым поворотом тропы,сели. Сильный ветер, который только что отбрасывал назад волосы, прижимал ктелу одежду, тут давал о себе знать только редкими порывами, и Роланда онитолько радовали. Он надеялся, что они послужат объяснением того, почему он такдолго и неловко сворачивал самокрутку. Но глаза Эдди не открывались от него, иэтот молодой человек из Бруклина, который не так уж и давно был таким же слепыми глухим, как Андолини и Бьонди, теперь видел слишком много.

— Ты про Тауэра?

Роланд усмехнулся.

— А про кого еще я могу говорить? Про кота?

С губ Эдди сорвался смешок. Он раз за разом глубоко вдыхалчистый, сладкий воздух, радуясь возвращению. Побывать в Нью-Йорке во плоти,конечно, лучше, чем в Прыжке, без этих колокольцев и подступающей со всехсторон тьмой, но, Господи, как же воняло в этом городе. В основном,автомобилями и выхлопными газами (тут пальма первенства принадлежала сизымоблакам дизелей), но хватало и других неприятных запахов. И почетное местосреди них занимал запах множества тел, тот запах, который не могли скрыть нидухи, ни одеколоны, ни дезодоранты, которыми так любили пользоваться тамошниежители. Они хоть знали, как плохо от них пахло? Эдди полагал, что да. Он-тознал. Неужто когда-то было время, когда ему не терпелось вернуться в Нью-Йорк,когда он мог убить, чтобы вернуться туда?

— Эдди! Возвращайся от Ниса! — Роланд щелкнул пальцами передлицом Эдди Дина.

— Извини. Что же касается Тауэра… да, он мне не понравился.Боже, перетащить сюда все свои книги! Согласиться помочь спасти мир лишь приусловии спасения своих паршивых первых изданий!

— Он так не думает… разве что в своих снах. И ты знаешь, чтоони сожгут его магазин, когда приедут и не найдут его там. В этом можно несомневаться. Выльют на пол канистру бензина и подожгут. Разобьют окно и бросятвнутрь гранату или самодельную бомбу. Или ты хочешь сказать мне, что такаямысль не приходила тебе в голову? Конечно же, приходила.

— Ну, возможно.

Теперь пришел черед хохотнуть Роланду.

— Возможно, это мягко сказано. Итак, он спас свои лучшиекниги. И теперь в Пещере двери появился шкаф, за который мы можем спрятатьсокровище отца Каллагэна. Впрочем, теперь это уже наше сокровище.

— Его храбрость не показалась мне настоящей, — заметил Эдди.— Скорее, это жадность.

— Не все должны уметь владеть мечом, револьвером, управлятькораблем, — ответил Роланд, — но все служат ка.

— Правда? И Алый король? И слуги закона, мужчины и женщины,о которых рассказывал Каллагэн?

Роланд не ответил.

— Может, для него все обернется хорошо. Я про Тауэра. Не прокота.

— Очень забавно, — сухо процедил Роланд. Чиркнул спичкой поштанам, руками прикрыл огонек, прикурил.

— Спасибо, Роланд. Вижу, с юмором у тебя становится вселучше. Спроси меня, удастся ли Тауэру и Дипно выбраться из Нью-Йорка, неоставив следа.

— Удастся?

— Я знаю, что след они оставят. Мы точно его возьмем, но янадеюсь, что людям Балазара это не удастся. Кто меня беспокоит, так это ДжекАндолини. Он в таких делах дока. Что же касается Балазара, так он заключил контрактс «Сомбра корпорейшн».

— Взял золото короля.

— Да, похоже на то, — Эдди послышалось Короля, а не короля,как в Алом Короле. — Балазар знает, если ты заключил контракт, его надовыполнить или сослаться на чертовски хорошую причину, которая не позволилаэтого сделать. О том, что контракт не выполнен, сразу становится известно. Идетразговоры, что такой-то мягчеет, теряет хватку. У них есть еще три недели,чтобы найти Тауэра и заставить его продать участок «Сомбре». Они используют этовремя. Балазар — не ФБР, но контакты у него есть, так что… Роланд, беда Тауэрав том, что происходящее с ним не кажется ему реальным. Такое ощущение, что онпутает свою жизнь с жизнью персонажей своих книг. Он думает, что все должнозакончиться хорошо, потому что писатель подписал контракт, а книги с плохимконцом продаются плохо.

— Ты думаешь, он не проявит должной осторожности.

Эдди усмехнулся.

— Я знаю, что он не проявит должной осторожности. Вопрослишь в том, сумеет ли Балазар этим воспользоваться.

— Мы должны присматривать за мистером Тауэром. Держать поднаблюдением для его же блага. Ты думаешь об этом, не так ли?

— Именно так! — воскликнул Эдди, и оба одновременнорассмеялись. Потом Эдди продолжил. — Я думаю, мы должны послать Каллагэна, еслион, конечно, согласится. Ты, возможно, подумаешь, что я спятил, но…

— Отнюдь, — ответил Роланд. — Он — один из нас… или можетстать. Я сразу это почувствовал. Он привык к странствиям в незнакомых краях. Япоговорю с ним сегодня. А завтра поднимусь с ним сюда и отправлю через дверь.

— Позволь мне это сделать, — посмотрел на него Эдди. — Длятебя одного раза достаточно. По крайней мере, сейчас.

Роланд встретился с ним взглядом, бросил окурок в пропасть.

— С чего ты это взял, Эдди?

— Ты поседел еще сильнее. И идешь с трудом. Сейчас немногоразошелся, но я, думаю, шар каким-то образом усиливает ревматические боли.Позволь мне сопровождать Каллагэна.