Полковник Джонсон удивленно посмотрел на Пуаро.

– Странно, очень странно, не правда ли, Пуаро?

– Разрешите узнать, какие выводы вы сами делаете из всегоэтого, инспектор? – спросил Пуаро.

Сагден в задумчивости провел пальцем по щеке и осторожносказал:

– Мне пришло на ум многое, но одно, считаю, несомненно:никто не думал шутить, и алмазы действительно были украдены, однако старыйгосподин еще не выяснил точно, кто мог быть преступником. Я предполагаю, что издвух персон, о которых он упоминал в этой связи, одна – из слуг, а вторая – изчленов семьи.

Пуаро согласно кивнул:

– Tres bien! Это объясняло бы его странную позицию. Он хотелв это время, видно, поговорить кое с кем и сказать ему, что уже дал знатьполиции, но может прекратить расследование, если камни будут немедленновозвращены.

– А если бы виновный или виновная отказались? – спросилполковник Джонсон.

– В этом случае он собирался передать все дело в рукиполиции, сэр.

– Но ведь он мог сделать это с самого начала, не устраиваяпредварительно тайной встречи с вами.

– Нет, сэр, – горячо возразил инспектор. – Это выглядело быкак пустяковая угроза и было бы не столь убедительным. Виновный или виновнаямогли бы сказать себе: «Ведь старик же не позвонит в полицию! Пусть подозреваеткого угодно, это его дело!» Но если старый господин мог сообщить ей или ему,что он уже поговорил с полицией, что инспектор только что ушел, и если бдворецкий подтвердил это, если бы вор его спросил, приходили ли из полиции, –вот тогда бы преступник убедился, что мистер Ли будет действовать решительно, итогда он, вероятно, захотел бы вернуть алмазы.

– Гм... да. Это не лишено резона, – проворчал полковникДжонсон. – Сагден, а вы имеете представление, кто бы это мог быть из членовсемьи?

– Нет, сэр.

– Даже ни малейшего подозрения?

– Нет, сэр.

Джонсон покачал головой. Затем сказал недовольно:

– Ну, хорошо, продолжайте.

– Итак, точно в девять пятнадцать вечера я пришел снова. Втот момент, когда собирался позвонить, послышался крик, затем взволнованныеголоса и беготня. Я позвонил несколько раз, а потом стал стучать. Этопродолжалось минуты три, пока мне открыли. Слуга дрожал всем телом и выгляделтак, будто вот-вот упадет в обморок Он, заикаясь, пробормотал, что мистер Лиубит. Я побежал по лестнице наверх. Комната мистера Ли была в неописуемомсостоянии. Там, совершенно очевидно, происходила ожесточенная борьба. Мистер Лилежал перед камином, в котором горел огонь, с перерезанным горлом в луже крови.

– Значит, самоубийство исключено? – резко спросил полковникполиции.

– Исключено, сэр. Во-первых, – перевернутые стулья и столы,разбитые вазы и статуэтки, а во-вторых, – отсутствие какого бы то ни было ножаили бритвы, которым можно было бы совершить такое самоубийство.

– Да, это убедительно. Кто-то был в комнате?

– Почти вся семья, сэр. Они все вместе стояли там.

Полковник Джонсон проницательно посмотрел на инспектора:

– Есть какие-то подозрения, Сагден?

– Это чертовски сложное дело, сэр, – задумчиво ответилинспектор – Все выглядит так, словно кто-то из них сотворил такое. Не могу себепредставить, как кто-нибудь чужой проник в дом извне, совершил убийство и затемуспел своевременно скрыться.

– Окна были открыты или закрыты?

– В комнате два окна, сэр. Одно было закрыто и заперто назадвижку. Другое приоткрыто на несколько сантиметров, но зафиксировано в такомположении специальным запором. Я сразу же попытался открыть его, но не смог,думаю, его не открывали уже несколько лет. Кроме того, стена дома совершенногладкая, на ней нет никакого плюща, никаких вьющихся растений. Не думаю, чтобыкто-то смог бежать таким путем.

– Сколько дверей в этой комнате?

– Одна, и та была заперта изнутри. Когда обитатели домауслышали крик старого господина и взбежали наверх, им пришлось вначалевыламывать дверь.

– И что же?.. Кто был в комнате?

Джонсон задал этот вопрос с напряженным интересом.

– Никого, сэр. Никого, кроме старика, который был убит запять минут до того.

Полковник Джонсон секунду смотрел на Сагдена, не в состояниивымолвить слова. Затем прорвался целый словесный поток:

– Уж не хотите ли вы сказать, инспектор, что здесь произошелодин из тех идиотских случаев, которые обычно происходят только в детективныхроманах, где кого-то в запертой комнате убивают с помощью каких-тосверхъестественных сил?

Еле заметная улыбка заставила усы Сагдена дрогнуть.

– Я думаю, что совсем уж так таинственно здесь дело необстоит, сэр.

– Значит, это самоубийство?! Это должно быть самоубийство!

– А где же тогда орудие, инструмент, сэр?

– А как же, по-вашему, ушел убийца? Через окно?

Сагден покачал головой:

– Нет, сэр, готов поклясться, что он не мог уйти через окно.

– Но ведь дверь была закрыта изнутри? Инспектор кивнул. Онвынул из кармана ключ и положил его на стол.

– На нем не было никаких отпечатков пальцев, – сообщил он. –Но посмотрите, пожалуйста, на него через лупу.

Пуаро и полковник наклонились над ключом и внимательноисследовали его.

– Бог мой! – воскликнул Джонсон. – Теперь я понимаю! Вот желегкие царапинки на бороздке ключа! Видите их, Пуаро?

– Разумеется, я их вижу. Это означает, что ключ поворачивалиснаружи, не правда ли? С помощью какого-то инструмента, который был вставлен взамочную скважину и смог захватить бороздку В иных случаях для этого достаточнопинцета.

Инспектор кивнул.

– И все это для того, чтобы смерть выглядела каксамоубийство, – продолжал Пуаро, – когда дверь отопрут, а в комнате не будетникого.

– Видимо, на это и был расчет, мистер Пуаро.

Пуаро покачал головой:

– А беспорядок в комнате? Убийца ведь прежде всеголиквидировал бы следы борьбы.

– Для этого у него не оставалось времени, – пояснилинспектор Сагден. – Вот в чем вся соль – у него не было времени! Предположим,что он хотел застать врасплох старого господина. Это ему не удалось. Завязаласьборьба – борьба, которую можно было слышать как раз в комнате этажом ниже.Более того: старый господин позвал на помощь. Все ринулись вверх по лестнице.Тут у убийцы действительно оставались считанные секунды на то, чтобывыскользнуть из комнаты и снаружи повернуть ключ в замке.