– Веста, назад! – приказала Ника. – Мужчина,вам кого?

– Здравствуйте, меня зовут Сергей. – Бабкинпокосился на собаку, но не двинулся с места. – А вы – Ника?

Церковина кивнула, настороженно глядя на него.

– Я хотел бы поговорить с вами о Юле, вашей подруге.

– Сахаровой, что ли?

В голосе девушки прозвучала враждебность, и Сергей началопасаться, что совершил ошибку, решившись на открытый разговор. Но следующаяфраза Ники успокоила его:

– Она мне не подруга! Я вообще не хочу о нейразговаривать!

Бабкин был уверен, что любая женщина, сказавшая «я не хочуоб этом разговаривать», в глубине души желает противоположного. Поэтому онпостарался придать голосу мягкости и убедительности и проникновенно произнес:

– Ника, я вас очень прошу мне помочь. Вы – единственныйчеловек, который может это сделать.

Видя, что она колеблется, он полез в карман, и один из псовтут же заворчал, задрав губу и обнажив желтоватые клыки. Девушка ухватила егоза загривок, собрав шкуру в складки, и без церемоний оттащила от Сергея. Бабкиндостал паспорт, открыл и показал Нике.

Действие это было бессмысленным, но, как и всегда, произвелонужное впечатление: Церковина пробежалась взглядом по страничке и отступила нашаг назад.

– Ну проходите… Сергей Бабкин.

Собаки отконвоировали сыщика в гостиную, как заправскиеохранники, и ему вспомнились ребята из службы безопасности Тогоева. «Учиться иму ротвейлеров и учиться». Когда один пес лег у его ног, а второй расположилсявозле хозяйки, Сергей преисполнился еще большим уважением к неизвестному емудрессировщику.

– Я понимаю, что Юльку хочет разыскать папаша, –заявила Ника, присаживаясь на подлокотник кресла и жестом указывая Сергею надиван. – Ко мне уже заходили… от него. Я им ничего не сказала, –добавила она после паузы.

– Хотя Юля тогда была у вас… – закончил за нееБабкин, найдя промежуточный вариант между вопросительной и утвердительнойинтонацией.

– Откуда вы знаете? – улыбнулась Ника. – Явижу, вы очень догадливый.

«А я вижу, что ты очень рассержена на бывшую подружку», –подумал Сергей, ощущая себя не в своей тарелке под ее беззастенчивымпристальным взглядом.

Он не умел разговаривать с женщинами и знал это за собой. Вотличие от Макара, способного обаять почти любую особь женского пола внезависимости от ее возраста, Бабкин терялся, если женщины вели себянепредсказуемо, а они вели себя так практически всегда. Со временем он научилсяскрывать растерянность, маскировать ее невозмутимостью, но сам себя обманыватьне мог: общение с мужчинами давалось ему куда легче.

Вот и теперь он со скрытым опасением наблюдал за тем, какНика Церковина завивает на палец тонкую прядь осветленных волос, в упор глядяна него и еще сильнее выпячивая нижнюю губу.

– Без вас я бы не был таким догадливым, – неуклюжеподыграл ей он. – Ника, а почему Юля ушла?

Сергей хотел спросить «куда», но в последний моментпередумал, боясь, что после прямого вопроса девушка не станет откровенничать. Иоказался прав. Вопрос «почему?» попал в точку: Ника поморщилась, будтопочувствовала боль.

– Она меня просто использовала, а я этого не понимала!Поначалу все было так здорово…

Следующие пять минут Бабкин слушал, что же такое «здорово» впонимании Ники Церковиной. Выяснилось, что это значит шататься вместе помагазинам, знакомиться в клубах и гонять ночью по пустой Москве.

– У Юльки машины нет, – рассказывала Ника. –Так она меня просила: Никуша, пусти меня порулить! Я ей ни разу не отказала!Знаете, как она гоняла?! А потом стала у меня машину требовать каждый день. Яей говорю: Юленька, мне машина самой нужна, у меня дела, учеба! А ей все равно.Она еще и обижалась на меня!

Слушая Церковину, Сергей почти воочию представлял, какстремительно портились отношения девушек, называвших себя подругами. РодителиНики жили на Севере, и квартира была предоставлена в ее полное распоряжение.Одну комнату она выделила Юльке – «самую шикарную», как выразилась Ника. В этойкомнате Сахарова целыми днями валялась на диване с книжкой или смотрелателевизор.

– Даже не убиралась, представляешь? – жаловаласьНика, незаметно перейдя на «ты». – А когда мне надоело жить в свинарнике ия сама решила убраться, она мне такой скандал устроила! На всю квартирукричала!

– Почему? – не понял Бабкин.

Церковина пожала плечами.

– Я ей чем-то помешала. А чем я могла ей помешать, еслиона ничего не делала?! Если честно, я ее даже испугалась. Она стала каксумасшедшая – лицо белое-белое, и смотрит на меня так, как будто хочет убить.Из-за ерунды, представляешь! Никогда ее такой не видела…

Деньги у Юли закончились довольно быстро, и она стала житьза счет подруги. Поначалу Ника осторожно намекала, что долго так продолжатьсяне может, затем прямым текстом предложила Сахаровой искать работу. Однаконесколько собеседований, на которые сходила Юля, утвердили ее в мысли, чтоработу нужно искать по знакомству. А знакомства остались вместе с папой в егоособняке.

– Я ей предлагала к отцу обратиться, а она в ответ –«сначала испробую все другие способы». Другие способы – это значит на моей шеесидеть, понимаешь?

– Как Юля могла обратиться к Тогоеву, если сама же ушлаиз его дома, поссорившись с ним? – вслух подумал Сергей.

– Ну… не так все просто… – протянула Ника. –Юлька намекала, что если бы она захотела, то любимый папочка с радостью принялбы ее обратно и выдал ей желаемое на блюдечке с голубой каемочкой. Но она, мол,такая гордая, что хочет сама всего добиться. Я ей как-то раз сказала,разозлившись: иди уже, наконец, к своему папаше, и всем станет легче. Не тут-тобыло! Хотя… знаешь, Юлька может быть очень целеустремленной. Даже не простоцелеустремленной, а упертой, как гвоздь, который только в одну точку можнозабить. Она сама себе и гвоздь, и молоток. Представь: вот валяется она надиване, грызет семечки, заедает их чипсами, и кажется, будто бы вся она такаяленивая и никчемная…. А на самом деле это совсем не так! Если она собственнуюлень переборет и соберется с силами, то может горы своротить и кого угоднозаставить делать то, что ей хочется. Кроме отца, конечно, потому что он самтакой же. Она и меня заставляла, пока ей не надоело! А как только Юля пересталана меня обращать внимание, будто я стул в этой квартире, а не хозяйка, менябудто разгипнотизировали, честное слово!

Дальнейшая часть рассказа девушки звучала скомканно. ОдноБабкин понял: Ника фактически выгнала бывшую подругу из своей квартиры. НелепоеЮлино хвастовство о том, что она может заставить отца делать все, что угодно,сыграло Церковиной на руку – она использовала его как предлог, чтобы заставитьдочь Тогоева собрать вещи.