Лена работала в журнале, изредка встречалась с молодымилюдьми, иногда даже знакомила их с мамой. Дальше этого дело не шло, ипостепенно девушка уверилась, что причина в ней: это она – ущербный человек, неспособный привязать к себе ни одного мужчину. Все чаще Лена выдумывала истории,которые помогали ей отвлечься от серой, душной жизни, словно покрытой толстымковром, который много лет никто не выбивал.

А потом она села и написала книгу.

Отчего у нее получился именно исторический любовный роман,Лена так и не смогла объяснить журналистам. Она не любила женские романы и нечитала их, над «Унесенными ветром» лишь пожимала плечами, а при упоминании«Поющих в терновнике» морщилась – скучно, затянуто, да и неправдоподобно… Вот унее все будет как в жизни.

И у нее действительно все оказалось как в жизни. Люди,списанные ею со знакомых, друзей и коллег, легко и непринужденно располагалисьтам, куда переносил их автор, – в России середины восемнадцатого века.Примеряли костюмы, прилаживали парики, пудрились и отправлялись на свидания.Уезжали за границу, ссорились и влюблялись, успевая в перерывах отчаянноинтриговать. Главная героиня, остроумная Елизавета Шемякина, ввязывалась в однуавантюру за другой, с блеском выходила из опасных положений, крутила романы,оставляя за собой разбитые сердца кронпринцев, принцев и прочей знати.

Быть бы написанному Еленой Дубровиной полной чушью, если быне одно обстоятельство – Лена оказалась талантливой. Чистый, ясный, простойязык, лишенный журналистских штампов; крепко сколоченное действие без натяжек инесостыковок; разнообразные, колоритные, запоминающиеся персонажи и, наконец,историческая канва сюжета, густо приправленная убедительными деталями, –все это сразу захватывало читателя в плен, не давало оторваться от книги.

Но, кроме того, имелось еще кое-что: в романы Дубровинойбыла вложена душа. Читатель чувствовал, что автор любит своих героев, переживаетза них и, может быть, даже плачет, как и он сам, перечитывая отрывок о гибелиКатюши, служанки и наперсницы Шемякиной. Будто забывая о том, что она пишетвсего лишь увлекательное чтиво, писательница, безбожно тормозя сюжет, подробноописывала дом, в котором выросла героиня, и это неожиданно оказывалосьинтересным читателю. Она не забывала второстепенных персонажей – изменяла ихжизнь, влюбляла, женила, мимоходом упоминала о родившихся у них детях, хотя этоне имело прямого отношения к сюжету. Выдуманный ею мир становился все объемнееи реальнее.

Написав первую книгу, Лена почувствовала, что у нее выросликрылья. Она похорошела, расцвела и в один прекрасный вечер, познакомившись сфотографом, работавшим в журнале, влюбилась в него и заставила его влюбиться всебя. Фотограф, к которому женщины благоволили, разглядел в Лене что-то такое,от чего совершенно потерял голову. Он развлекал ее, как мальчишка развлекаетподружку из соседнего двора: водил в цирк, покупал мороженое на набережнойМосква-реки, катал на колесе обозрения… А потом увез в Португалию, где онипровели прекрасную неделю, переезжая из города в город – веселые, счастливые,обожающие друг друга.

По возвращении упоенная любовью Лена начала строить планысовместной жизни, а Вася – за смешное имя и ленивые манеры она дразнила егоВаськой-котом – подыскивал им квартиру поближе к его и ее работе.

Идиллия закончилась тогда, когда подруга Ольги Сергеевныслучайно проговорилась Лене о том, что у ее возлюбленного есть пассия, живущаяв их доме и воспитывающая его ребенка. Вася пытался что-то сказать в своеоправдание, блеял, что ребенок не его и хотя с матерью девочки у него и в самомделе были близкие отношения, но он уже разорвал их… почти…

Лена снова возвратилась к маме из квартиры, которую фотографуспел снять для них обоих, и три месяца жила, словно обернутая ватой. Матьпостоянно была рядом с ней: утешала, водила гулять, развлекала как могла, и отее заботы у Лены сжималось сердце. А когда Ольга Сергеевна купила билеты втеатр как раз на тот спектакль, куда Лена хотела пойти со своим Васей, и онаувидела их стоимость, то не выдержала и разрыдалась – матери нужно было копитьденьги несколько месяцев, чтобы позволить себе так побаловать дочь.

– Мамочка… ты у меня самая лучшая, самаялюбимая, – рыдала Лена, уткнувшись в колени Ольги Сергеевны. –Мамочка, прости меня, пожалуйста!

– Леночка, солнышко мое, за что же мне тебяпрощать… – чуть не плакала Ольга Сергеевна, обычно стойкая, как оловянныйсолдатик, не позволяющая себе «сентиментальничать» ни при какихусловиях. – Это я перед тобой виновата – должна была раньше тебяпредостеречь! Видела же, что этот мужчина – совершенно не твой, что он тебяпортит… Думала, ошибаюсь.

Она обнимала глупую свою девочку, и гладила ее по гладкимрусым волосам, и говорила-говорила-говорила: о том, что все горести останутся впрошлом, что скоро у них все наладится, а Лену она ни в чем не винит. Ошибкуможет совершить каждый.

Лена попыталась собрать себя из рассыпавшихся кусочков, нодаже с помощью мамы у нее это не получалось. Чтобы вывести себя из состояния,когда постоянно хочется лечь и уснуть навсегда, она начала писать следующуюкнигу. От этого ей и впрямь стало лучше – гораздо лучше, чем от техуспокоительных таблеток, которыми кормила ее озабоченная Ольга Сергеевна.

Тем временем первый роман, выпущенный скромным тиражом всемь тысяч, долго лежал на полках, но в конце концов был раскуплен. Второйсмели сразу же, как только книга «Амулет и корона» появилась в магазинах.Издатель решил рискнуть и поставить на темную лошадку Дубровину, поэтому тиражувеличили до двадцати тысяч. Никакой рекламной кампании не проводилось, но онаоказалась и не нужна – сарафанное радио сработало лучше любой рекламы. Послетретьей книги критики заговорили о том, что Елена Дубровина вывела русскийженский роман на новый уровень – в определенном смысле так оно и было, потомучто до нее пятидесятитысячный тираж книги, написанной в жанре женского романа,никогда не распродавался за две с половиной недели.

Дубровину стали называть феноменом, искать на ее примерекритерии успешности, спорить до посинения о том, кем же она является –талантливым эпигоном Анн и Сержа Голон или все-таки самобытным автором.Большинство критиков сходились на самобытном эпигоне.

Читателям же не было никакого дела до того, какклассифицируют любимого писателя: они с нетерпением ожидали новой, четвертойкниги. Но когда роман вышел, оказалось, что Дубровина преподнесла всем сюрприз.

Никакой эпохой восемнадцатого века в книге и не пахло –место действия перенеслось в современную Россию. Дубровина сохранила формальнуюсвязь с предыдущими романами, и главным действующим лицом стала праправнучкаЕлизаветы Шемякиной, но на этом сходство заканчивалось. В книге рассказываласьнежная, проникновенная любовная история – без излишнего философствования, безследования модным приемам, лишенная динамичных погонь… Издатель хватался заголову и предрекал провал.

Сорокатысячный тираж был скуплен за два месяца и затемдопечатан – до ста тысяч экземпляров, которые тут же разошлись. Ошеломляющий успехписателя, о котором еще год назад никто не знал, породил толпу последователей,пытавшихся писать «под Дубровину». Безуспешно. Слава звезды женского романадосталась только ей.