прямом смысле этого слова – скелет, взобравшись на решетку, держался руками и ногами за железные прутья, и глядел через них на пустынную улицу. Подозреваю, что именно благодаря ему люди ушли отсюда, предпочтя гулять в другом месте.

– Грегори, что ты делаешь? – устало спросила я, уперев руки в бока.

Скелет ответил протяжным воем.

– Эли, у-у-у, ы-ы!

– Ты понимаешь его? – я поймала шокированный взгляд Дерека, и покачала головой.

– Не совсем, но говорят, что скоро начну понимать. Жду не дождусь!

Грегори спрыгнул на землю, отворил ворота и мы втащили мертвеца во двор. Дерек кое-как заволок его на ступеньки, потом в холл, и устало плюхнулся на софу.

– Я теперь еще больше зауважал некромантов, – послышался его хриплый голос. – Если бы не вы, вот эти хрени заполонили бы собой все города.

Я горделиво вскинула подбородок, по-дурацки улыбаясь. Мертвец, впервые за все время пути, разразился диким воем. В ту же минуту в холл выскочили и Донни, и Сеймон, и даже Майя! Впрочем, последняя, увидев что все в сборе и справятся без нее, вернулась в лекарскую.

– Пресвятые подсолнухи! – это уже Тревор. Его и без того седые волосы мгновенно стали еще более белыми, почти прозрачными. – Варэли, ты уже сотворила однажды Грегори и мы с трудом, но поняли твой поступок, позволь спросить – зачем тебе второе умертвие?

Пришлось быстро объясняться, потому что Донни и Сеймона мучал тот же вопрос, что и Одуванчика.

– Труп. На охраняемой территории герцогства. Днем. – Констатировал факты Сеймон.

– Угу, – задумчиво поддакнул Донни. – Ладно, напоим его успокоительным, а ночью закопаем. Нам все равно в патруль снова, распоряжение от генерала было на сегодня.

С ним все согласились и пошли пить чай. Я не без удивления наблюдала, как легко Сеймон общается с Дереком, а потом коллега радостно хлопнул в ладоши.

– Варэли, Дерек любезно согласился помочь тебе с сейфом. О том, где и как вы успели познакомиться, спрошу тебя потом.

Через пять минут мы втроем стояли у стены, в которую был замурован сейф. Грегори же вызвался охранять мертвеца в холле, а Донни и Тревор остались на кухне.

Дерек дотронулся до металлической крышки, от его пальцев потянулись тонкие серебристые нити, в какой-то момент железо накалилось, а потом что-то щелкнуло. Мужчина отворил дверцу.

– Так просто? – скривилась я, но заметив, что у Дерека на лбу выступил пот, прикусила язык.

Содержимое сейфа заставило меня забыть обо всем на свете. Конверт из коричневого картона, деревянная шкатулка доверху набитая золотыми кольцами, и десять холщовых мешочков. Их я открывала с особой осторожностью, глубоко в душе надеясь, что в них не бочонки из лото.

– Денежки, – не веря своим глазам, я повернулась к мужчинам. – Варэли была бережливой.

Донни и Сеймон удивленно переглянулись.

– Даже если бы она откладывала всю свою зарплату, за семь лет такой суммы не накопить.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурилась я, а Сеймон пожал плечами.

– Не знаю. Откуда бы Варэли не взяла все это, теперь оно твое по праву наследия. Золотые кольца, монеты… Сколько их в мешочке, штук сто? Наша месячная зарплата – двадцать золотых, из них три идут на налоги, еще три – на общий список продуктов, в остатке четырнадцать.

– Ну все правильно, – я сунула мешочек обратно в сейф. Мне не нравилась подозрительность, сквозящая в голосе коллеги. – В год получается больше сотни монет, здесь десять мешочков, и не факт что в каждом по сотне!

– Ты права, – кивнул Донни. – Ладно, оставим тебя наедине с твоими сокровищами.

– Варэли… – Дерек проводил моих коллег взглядом. – Свидание сегодня вышло неудачным, я хочу попросить дать мне еще один шанс. В следующий раз никакого леса! Пойдем в ресторан или вроде того…

– Конечно, – улыбнулась я, от досады стискивая челюсти. Мне очень нравился Дерек, но ничего кроме дружбы у нас быть не может! Но разве могу я отказаться от друга в лице герцога?

– Тогда до встречи.

Короткий поцелуй в щеку, почему-то не вызвавший во мне ожидаемую бурю эмоций, и мужчина вышел из спальни. Я же снова полезла в сейф. Так, конверт…

Желтый лист бумаги был полностью исписан. Корявые буквы складывались в неровные строчки, некоторые из них были местами зачеркнуты, но в целом текст был читаем.

“Дорогая Варэли! Та, кто заменит меня после моей смерти. Не знаю, случится ли это когда-нибудь, но на всякий случай пишу это письмо. Считай, это завещанием.

Если ты читаешь это, значит меня больше нет, и теперь моя тайну должна хранить ты. Буду краткой:

Если Арас еще в склепе – пусть там и остается. Не поддавайся на уговоры Майи, она ослеплена обещанием лучшей жизни в другом мире, вот только плата за это непомерно высока.

Мы нашли Араса много лет назад, еще во времена студенчества. Молодость и глупость сделали свое дело – я дала ему обещание вызволить его во что бы то ни стало, если он проводит нас в другой мир. Я уже давно отказалась от этой затеи, но только не Майя. Мне кажется, последние десять лет она живет лишь этой мыслью.

Чем опасны чернокнижники, тебе расскажут Донни и Сеймон, поэтому не буду углубляться в детали, запомни главное:

Никогда и ни за что не подходи к склепу Араса!

Кстати, о плате. Все, что найдешь в сейфе – твое. Я копила это годами, чтобы сбежать на остров, где королевское слово не имеет влияния и у меня была бы возможность жить обычной жизнью. Надеюсь, хоть у тебя это получится”.

Я несколько раз перечитала письмо, пытаясь уловить в нем хоть что-то важное, кроме того, что предупреждение Варэли оказалось несвоевременным. Арас уже на свободе, к счастью, людям на глаза не показывается, а я еще не могу в полной степени осознать степень катастрофы.

К ночи от хорошей погоды не осталось и следа. Небо заволокло тяжелыми тучами, теплый легкий ветерок стал ледяным и порывистым, а когда мы подошли к воротам кладбища, на землю упали первые капли дождя. Грегори решил остаться дома, он не очень любил холод. Этот факт о скелете меня позабавил, но уговаривать его я не стала.

– Будет ливень, – ворчал Донни, укутывая полами накидки бумажный пакет с бутербродами.

– Предлагаю отсидеться в склепе, – вздохнул Сеймон.

– Угу, только вот этого сначала похороним, – напомнила я коллегам о мертвеце.

Еще час мы занимались захоронением, после которого сил ни на что не осталось. Мы выбрали один из пустых склепов, удобно расположились на полу и сидели в молчании, думая каждый о своем.