Еще одна глава целиком посвящалась тому, как космическиенегодяи содержат беременных пленниц и как именно происходит влияние на развитиеплода, чтобы родился полноценный зеленый инопланетянин. После этого Лейтерперешел к печальной судьбе несчастных матерей, которые после родов уничтожалисьи перерабатывались в некую «полезную массу». Описывался процесс, естественно, сполным знанием предмета.

В одном месте Лайму чуть не вырвало, и она, уже не вдаваясьв подробности, стала пролистывать страницы, пытаясь найти в книге хоть частичкуздравого смысла. Создавалось впечатление, что Лейтер решил доказатьамериканцам, а также всему просвещенному человечеству, что он законченный идиотс садистскими наклонностями. Две следующие саги об оккупации Земли пришельцамив исполнении Николаса Лейтера лишь укрепили Лайму в этой мысли.

Под утро она забылась тяжелым сном, в котором перемешалосьпережитое за день с прочитанным ночью. Проснувшись, Лайма долго приходила всебя. «Еще одно творение Лейтера я не переживу, — подумала она. —Корнееву, что ли, дать почитать? Пусть себе анализирует». Поддавшись минутнойслабости, Лайма двинулась было к подвалу, но по дороге передумала. Ничего, отнее не убудет. Только изучать книженцию она станет по возможности в светлоевремя суток. Вместо приятного послеобеденного сна.

Несколько дней Лайма провела совершенно праздно. Онаобщалась с Сашей, пикировалась с Анисимовым, прогуливалась по окрестностям инабрасывала план местности. Корнеев сидел в подвале и лишь изредка составлял ейкомпанию за чашкой чая.

Как Лайма ни подруливала к певице с «задушевными»разговорами, та даже словом не обмолвилась о своем знакомстве с НиколасомЛейтером и о том, что недавно ее в связи с этим допрашивали соответствующиеорганы. Саша готова была обсуждать любую тему, кроме той, что по-настоящемуинтересовала Лайму. Об иностранцах вообще — ни гуту. О своих поездках заграницу — дешевые впечатления туристки.

Но вот наконец Лайме представился случай завести новоезнакомство. Однажды она вышла проводить Сашу до калитки, но не успели онирасстаться, как увидели белый автомобиль, медленно съезжавший с главной дороги.На нем не было ни пылинки, и сверкал он так, будто прибыл за Золушкой,намылившейся на бал.

— Это Граков, — с благоговением сообщилаСаша. — Ты с ним когда-нибудь общалась?

— Нет, — покачала головой Лайма. — Только потелевизору видела.

— Я тебя познакомлю, — пообещала певица. В ееголосе, впрочем, чувствовалась неуверенность. — Хотя… Он не оченьконтактный.

— Ясное дело, — кивнула Лайма, наблюдая за тем,как автомобиль проплывает мимо и останавливается в нескольких метрах отних. — Наверное, привык к одиночеству. Месячишко поплутаешь по джунглям, идва человека покажутся толпой.

Степан Граков был известным путешественни ком, мужчиной сжелезным характером, который на собственном примере демонстрировал силу духа инеограниченные возможности человека. Он переплывал моря, летал на дирижаблях идельтапланах, поднимался в горы без проводников, сплавлялся на плоту по горнымрекам, навещал дикие африканские племена, бродил по пустыням, опускался вокеанические впадины и дрейфовал на льдинах.

— Непредсказуемый человек, — шепотом сказала Саша,прижав ладони к груди. — Бывал в Японии и в Индии, объездил всю Африку ивот — обосновался в Богодуховке!

Из автомобиля тем временем выбрался сам герой дня — среднегороста человек с широким загорелым лицом, маленьким подбородком и твердымигубами. Черные волосы, протравленные сединой, были коротко пострижены, осанкаговорила о непоколебимой уверенности в себе.

— Здравствуйте, дамы! — крикнул Граков,обернувшись к ним.

У него была улыбка, которую невозможно игнорировать.Широкая, обаятельная и белоснежная, как антарктический снег.

— Здрасьте, — скромно поздоровалась Лайма, а Сашаоживленно помахала рукой:

— Привет, привет!

— Какие новости в нашем маленьком поселке? Никаких? Этои есть самая лучшая новость. Дом должен находиться там, где царят мир и покой.

Он обошел машину и приблизился к ним, не сводя глаз с Лаймы.

— Мы ведь не знакомы? Разрешите представиться — СтепанГраков. А вы?..

— Вдова Леонида Перворукова, — поспешила сообщитьСаша. — Того, что погиб в авиакатастрофе.

— Лайма, — самостоятельно представилась «вдова».

— Сожалею о вашей потере, — коротко сказал Гракови крепко пожал ей руку. — Надеюсь, мы подружимся. Мы все здесь оченьдружны, верно, Сашенька?

Сашенька часто закивала.

— Для начала приглашаю вас в гости, — продолжалпутешественник. — Покажу вам мою коллекцию редкостей, — усмехнулсяон. — Надо же иногда перед кем-то и похвастаться своими подвигами! О дне ичасе сообщу, конечно, дополнительно.

— А… нам вдвоем приходить? — невинно спросилаСаша.

— Конечно! Вдвоем, втроем… Чем нас больше, тем лучше.Когда пойду здороваться с народом, всех приглашу.

В этот момент отворилась та самая калитка, которую Лайма вдень приезда безуспешно пыталась штурмовать, — калитка Бабушкина. Оттудавыскочила большая рыжая собака неизвестной породы и с громким лаем бросилась кГракову.

— Арчи! — воскликнул он, позволив четвероногомусозданию встать на его грудь передними лапами.

Пес был тощим, но очень чистым. Скорее всего Бабушкинразрешал ему ходить по коврам и спать в своей кровати. Этим, вероятно, иобъяснялся тот факт, почему Арчи не подавал голоса ночью, когда мимо заборабродили все, кому ни лень.

— Ну, до вечера, — сказал Граков и подмигнулЛайме. Потом дал собаке свернутый в трубочку журнал и приказал: — Помогай, Арчи!Хороший пес…

Пес взял журнал в зубы и потрусил к хозяйской калитке.

— Я не сказал: «Домой!», Арчи! — засмеялсяГраков. — Я сказал: «Помогай». Мне помогай!

Пес вильнул хвостом, развернулся и направился к домуГракова, который стоял как раз напротив коттеджа Саши. Через минуту воротаоткрылись, пропуская автомобиль, и захлопнулись уже окончательно.

— Степана обожают все, даже собаки, — вздохнулапевица. — Арчи вообще от него без ума. Бабушкин свою псину совсем некормит.

— Такой злой?

— Да нет, забывает. Вот бедняга и пасется возле нашегогероя.

— Я могу его понять. Степан очень… притягательныймужчина.

— Ты ему понравилась, — не потрудившись скрытьсожаление в голосе, констатировала Саша. — Надо же, до сих пор он ни с кемтак не любезничал.

— И ты не была у него в гостях?

— Была однажды. Но это скорее исключение, чем правило.Так что не теряйся. Он мужик холостой и богатый. Я бы и сама не против завязатьс ним отношения потеснее.