— Отстань! — Агата Тихоновна выхватила ридер из грязных рук соседа и поспешила к другому подъезду. Санька громко загоготал ей вслед. Оценив обстановку, Агата Тихоновна решила пройти еще дальше и занять скамейку у четвертого подъезда. За широким стволом старого тополя Саньке ее видно не будет, а значит, можно будет спокойно почитать.

Она присела на лавочку и включила книжку. Роман «Непрощенное воскресенье» о нелегкой судьбе молодой женщины захватил ее с первых страниц. Полчаса она не слышала и не замечала ничего вокруг, пока над ухом не раздался тонкий, чуть дребезжащий голосок.

— Здравствуйте, не подскажете, квартира 74 в этом подъезде?

Милая курносая девушка теребила на груди тонкий голубой платочек. Огромные ресницы нервно подрагивали, а пухлые губы натянуто улыбались.

Агата Тихоновна задумчиво оглянулась на дверь подъезда, соображая, где она находится. Погружение в книгу напрочь стерло из памяти инцидент с соседом.

— Да. — Посмотрела на окна. Желтые в крапинку занавески на четвертом этаже напомнили ей недавние именины у Лидии Моськиной. — А ты к кому?

— Я к преподавателю Андрону Валерьевичу Моськину, — протараторила девушка и присела рядом с Агатой.

— Тогда точно сюда. Вон их окно.

Девушка не двинулась с места.

— Ты набери на домофоне, тебе откроют, — подгоняла Агата Тихоновна, которой очень хотелось снова нырнуть с головой в книгу, но девушка не торопилась.

— Мне надо контрольную по истории языка сделать.

Агата Тихоновна недовольно уставилась на девушку.

— Я в инязе… учусь, — зачем-то уточнила курносая. — А он очень хороший специалист по истории языков… Мне его посоветовали как репетитора.

Агата Тихоновна печально посмотрела на погасший экран ридера.

— Тогда удачи.

Девушка продолжала сидеть неподвижно, раскрасневшееся лицо выдавало внутреннее волнение.

— А вы здесь живете?

— Да, — вздохнула Агата Тихоновна.

— А вы Андрона Валерьевича знаете?

— Немного.

— А правда?.. — Девушка пригнулась к голове Агаты Тихоновны и зашептала: — Говорят, он сатанист.

— Кто говорит? — Агата Тихоновна отодвинулась.

— Ребята из группы, которые к нему ходили заниматься.

— Да ну! Что за глупости? Он же вроде ученый, я его давно знаю. Ну странный немного, это есть, но ученые вообще странные, они головой-то там, в своей науке, вот и выглядят как не от мира сего.

— Да, но ведь других не уволили… У нас много странных преподавателей, но все работают, а его уволили, хоть считают, что он редкий специалист. Таким дорожить должны.

— Ну мало ли. Преподавательский коллектив — довольно сложная группировка людей, впрочем, как и любой другой. Если Андрон такой гений, как говорят, то вполне возможны каверзы, наушничество и клевета со стороны завистников. Интриги среди людей бесталанных — явление не редкое в любой среде. Вот и убрали. Вынудили человека уйти в репетиторы, а теперь и здесь помешать хотят, для того и распространяют сплетни. А ты слухам не верь. Тебе учиться надо, вот иди и учись. Я была у них на днях, ничего такого не заметила, — слукавила Агата Тихоновна, которая несколько дней находилась под гнетущим впечатлением после именин Лидии Моськиной.

— Ну ладно, пойду, — наконец согласилась девушка, встала и направилась к двери. Агата Тихоновна с облегчением выдохнула.

Девушка набрала на панели домофона «74», и в ответ прозвучал скрипучий голос Лидии:

— Кто там?

— Я Варя. Варвара Синицына. Я к Андрону Валерьевичу на занятие.

Замок входной двери щелкнул, и девушка исчезла. Агата Тихоновна подняла голову и увидела в окне мелькнувший затылок Андрона Моськина. Видел! Наблюдал! В душе неприятно засаднило, она почувствовала себя соучастницей… Только вот чего? Что может случиться? Агата Тихоновна отмахнулась от тревожного ощущения и уткнулась в книжку.

— Ты чо это? Прячешься, что ли? — Санька-коневод плюхнулся рядом.

Ну всё, теперь точно почитать не удастся. Агата Тихоновна посмотрела на окна Моськиных. Она уже решила для себя остаться и дождаться девочку, чтобы совесть потом не мучила, смущала только компания Саньки.

— Сань, ты Андрона хорошо знаешь?

— А чо его знать? Я с дебилами не якшаюсь.

— А чего это он дебил? Он же ученый. Значит умный.

— Ага. Горе от ума. Что он, что его мамаша. Парочка чокнутых.

— Может, ты ему завидуешь? — поддела Агата Тихоновна.

— Кто? Я? Ему? — Санька смачно сплюнул себе под ноги семечковым крошевом. — Я, может, и не ученый, зато по помойкам не шатаюсь. Я своими руками всего в жизни добился.

Агата Тихоновна покосилась на потрепанную мастерку соседа. Это всё, чего он добился!

— Чо косишься, — перехватил взгляд Санька. — Сейчас ученых, как собак нерезаных, а коневода хорошего, поди, поищи.

— А что ты про помойку вдруг? Разве Андрон по помойкам ходит?

— Ходит, — обрадовано уцепился за вопрос Санька. — Я сам видел. Дело около полуночи было. Я мимо помойки шел… Случайно… Не подумай чего. Просто гулял.

— Ага, — улыбнулась Агата Тихоновна.

— Слышу, кто-то шерудит у контейнера, пригляделся… Андрон… тряпье перебирает. Набрал, под мышку сунул и домой пошел.

— А что за тряпье? Откуда в контейнере тряпье взялось?

— Так это… Сергевна ходила накануне по квартирам, собирала детскую одежду для детдома. Пять мешков насобирала, меня просила помочь до дома дотащить… Я помог. Ей там всякого надавали… И рванья, и грязное, она перебрала и непригодное на помойку снесла. Это как раз накануне было, я потому и понял, что это.

— Так если детское, ему оно зачем?

— А я почем знаю? Говорю же, дебил. Чо с дебила возьмешь?

Входная дверь щелкнула, и из подъезда выбежала Варя Синицына. От Агаты Тихоновны не укрылась мраморная бледность лица девушки и огромные, величиной с блюдца, глаза. Чуть наклонившись вперед, девушка быстро прошагала мимо сидевшей на скамейке парочки, словно там никого и не было, и скрылась за поворотом.

Глава третья

Проснувшись утром и нежась в постели, она мечтала о том, как феерично проведет этот выходной. Будет читать, рисовать и валяться на диване, тупо уставившись в телевизор. Именно это ей сейчас было особенно нужно. Она давно заметила, что в тупиковой ситуации лучше всего остановиться и на время превратиться в плывущее по течению бревно. И оно, течение, само тебя вынесет в нужном направлении. Главное ему не мешать, не строить преград из своих умозаключений, инициатив и обдуманных поступков.

Все мечты и планы рухнули вместе со звонком начальника.

— Ну что, по нашему запросу прокуратура начала расследование. На сегодня назначена эксгумация. Я думаю, раз вы инициировали все это, то ваше присутствие там будет более чем обоснованно. Вы же так хотели на все трупы взглянуть, вот и поезжайте. Полюбуетесь. — В голосе Орешкина звучала неприкрытая язвительность.

— Есть. — В той же манере, но с металлом в голосе ответила Рязанцева и отключила телефон.

Ну вот! Хочешь насмешить Бога, расскажи