Довольный собой и тем, как он обеспечил себе заранее место вгостинице, каноник оставил карри, не забыв заплатить за него, и снова вышел изКромвель-роуд.

Тоскливо возвращаться в отель вот так, когда он должен былбы ужинать в Люцерне и обсуждать всякие интересные и захватывающие темы. Взглядканоника уловил афишу кинотеатра. «Стены Иерихона». Название, весьма подходящеек случаю. Интересно посмотреть, насколько точно им удалось передать библейскиесказания.

Он купил билет и вошел, спотыкаясь, в темный зал. Фильм емупонравился, хотя никакой связи с библейской историей каноник не уловил. Иисусатам и вовсе не было. Стены Иерихона, как выяснилось, были использованы каксимвол для брачных обетов одной леди. Когда они несколько раз были нарушены,красавица-актриса встретила угрюмого и неотесанного героя, которого она втайнелюбила все это время, и они решили вместе возводить стены, которые лучшевыдержат испытание временем. Этот фильм не предназначался для пожилыхсвященнослужителей, но канонику Пеннифезеру он пришелся чрезвычайно по вкусу.Ему нечасто доводилось видеть подобные фильмы, и он почувствовал, чтообогатился знанием жизни. Фильм закончился, свет зажегся, заиграли национальныйгимн, и каноник Пеннифезер неуверенно зашагал по освещенным улицам Лондона,слегка утешенный после дневных неудач.

Ночь была хороша, и он побрел в отель «Бертрам» пешком,сначала, правда, сев в автобус, который повез его в противоположномнаправлении. Была уже полночь, когда он добрался до гостиницы, а «Бертрам» вполночь имел благопристойный вид отеля, где все уже легли спать. Лифт находилсягде-то наверху, поэтому каноник воспользовался лестницей. Он подошел к своемуномеру, вставил ключ в замок, распахнул дверь и вошел.

Боже милостивый, неужели ему это кажется?! Но кто… как… Онпоздно заметил занесенную руку…

В голове его вспыхнул фейерверк, подобный тем, которыевзрываются в день Гая Фокса.[6]

Ирландский почтовый поезд мчался сквозь ночь. Или, вернее,сквозь темень ранних предутренних часов.

Время от времени дизель исторгал странный, леденящий душу,предостерегающий вопль. Он мчался со скоростью свыше восьмидесяти миль в час.Он шел по расписанию.

Как вдруг движение замедлилось и заскрежетали тормоза.Колеса завизжали, цепляясь за металл. Медленнее… медленнее. Проводник высунулголову из окна и заметил впереди красный свет, когда поезд уже совсемостановился. Кто-то из пассажиров проснулся, но большинство продолжало спать.

Пожилая дама, встревоженная неожиданной остановкой, открыладверь и выглянула в коридор. Немного дальше по коридору одна из дверей вагонабыла открыта. Пожилой священнослужитель с густой шапкой седых волос поднималсяпо ступенькам с путей. Вероятно, сначала он спустился, чтобы что-то выяснить.

Утренний воздух был резким и холодным. Кто-то в концекоридора сказал:

– Просто красный свет.

Пожилая дама вернулась в купе и попыталась заснуть.

Впереди на путях человек, размахивая фонарем, бежал к поездуот сигнальной будки. Помощник машиниста спустился с паровоза. Проводник,который перед этим тоже сошел с поезда, присоединился к нему. Подбежал человекс фонарем, запыхавшись, сказал:

– Большое крушение… впереди… Сошел с рельсов товарныйпоезд.

Машинист выглянул из своей кабины, потом тоже сошел инаправился к остальным.

Шесть человек, только что вскарабкавшихся по насыпи,взобрались на поезд через дверь в последнем вагоне, специально оставленнуюоткрытой. Шесть пассажиров из разных вагонов встретили их. С хорошоотрепетированной скоростью они принялись за почтовый вагон. Два человека вмасках в начале и конце вагона стояли на стреме, держа в руках дубинки.

Человек в железнодорожной форме прошелся по коридорампоезда, давая объяснения тем, кто к нему обращался.

– Блокировка впереди на линии. Задержка минут надесять, не больше…

Это звучало дружелюбно и успокоительно.

Около паровоза машинист и помощник лежали аккуратносвязанные и с кляпами во рту. Человек с фонарем крикнул:

– Здесь все в порядке!

Проводник лежал у насыпи, также связанный и с кляпом.

Опытные взломщики сделали свое дело в почтовом вагоне. Ещедва аккуратно связанных тела лежали на полу. Специально опечатанные почтовыемешки отправляли на насыпь, где их перехватывали другие люди.

В своих купе пассажиры ворчали, что железные дороги уже нете, что были раньше.

Затем, когда они стали снова устраиваться спать, из темнотыдо них донесся рев мотора.

– Боже, – пробормотала какая-то женщина, –это что – реактивный самолет?

– Скорее похоже на гоночную машину…

Рев замер в ночи…

По Бедхемптонскому шоссе, в девяти милях от местаограбления, неслись сплошным потоком ночные грузовики. Огромный белый гоночныйавтомобиль промчался мимо них.

Через десять минут он свернул с шоссе.

На стене гаража на повороте с дороги В была надпись:«Закрыто». Но огромные двери распахнулись, и белая машина влетела прямо в них.Двери за ней захлопнулись. Трое мужчин действовали молниеносно. Новые номерабыли тут же привинчены, водитель сменил одежду и кепку. Перед этим на нем былабелая замша, теперь – черная кожаная куртка. Он снова выехал. Через три минутыпосле его отъезда старенький «Моррис-Оксфорд» со священником за рулем выбралсяна дорогу и поехал по петляющим деревенским проселкам.

Небольшой автофургон, который ехал по дороге, замедлил ход,заметив стоящий у живой изгороди старый «Моррис-Оксфорд», над капотом которогосклонился пожилой человек.

Водитель фургона высунулся из кабины:

– Что-то не в порядке? Вам помочь?

– Вы очень добры. У меня неладно с фарами.

Водители сошлись, прислушались: все тихо.

Различные дорогие чемоданы американского стиля перекочевалииз «Моррис-Оксфорда» в фургон.

Через милю-другую фургон свернул на дорогу, которая вначалеказалась просто наезженной колеей, но потом превратилась в служебный подъезд кобширному и богатому загородному дому. В бывшей конюшне стоял большой белый«Мерседес». Водитель фургона открыл ключом его багажник, переложил туда чемоданыи уехал в своем фургоне.

На соседней ферме громко прокричал петух.

Эльвира Блейк посмотрела на небо, увидела, что утро погожее,и направилась к телефонной будке. Набрала номер Бриджет; услышав, что та ейответила, она сказала: