— Очень хорошо, — кивнул Террачини. — Выможете рассказать более подробно, желательно по минутам, весь ваш путь наверх ивозвращение в ресторан?

— Конечно, могу. Я взял договор и две карточки, которыепередал мне Лабунский. Они и сейчас со мной.

— Вы можете их нам показать?

— Конечно.

Обозов достал из кармана две пластиковые карточки. Одна былаот кабины лифта, другая служила ключом к входным дверям апартаментов. Комиссарвзял обе карточки, повертел в руках и вернул их Обозову.

— Продолжайте, — разрешил он.

— Я успел вбежать в кабину лифта, где уже находилсямистер Дронго, и предложил ему подняться со мной.

— Это вы сами предложили?

— Да, я вставил карточку и нажал кнопку десятого этажа.Мы поднялись, и я попросил мистера Дронго пройти со мной, чтобы оставить текстдоговора в сейфе. Потом мы вместе пошли за его мобильным телефоном.

— Очень интересно, — нетерпеливо перебил егокомиссар, — получается, что вы чего-то боялись и вам нужен был свидетель.

— Нет, — сказал Обозов, посмотрев наДронго. — Нет, — повторил он, — я ничего не боялся, и мне ненужен был свидетель. Просто я предложил мистеру Дронго пройти вместе со мной.

Он не стал говорить о напряженных отношениях между супругамии своем подозрении о возможной встрече Торчинского с Екатериной Лабунской. АДронго также не стал ничего уточнять. По взаимному согласию они решили невспоминать столь неприятный инцидент.

— Вы всегда ходите в паре с другими мужчинами? —спросил комиссар.

— Нет. Но поскольку дело касалось такого договора, яхотел подстраховаться, — ответил Обозов, — я думал, будет лучше, есливместе со мной будет такой известный эксперт, как мистер Дронго. Мы прошли покоридору, я открыл дверь. Мы вошли в гостиную, и я сразу повернул в кабинет.Обычно сейфы стоят у входа, рядом с вешалкой, но в наших апартаментах сейф находитсяв кабинете. Я прошел туда, открыл сейф и положил документы. После чего вернулсяобратно и увидел, что мистер Дронго говорит с Катей Лабунской. Затем она вошлав спальню и закрыла дверь. А мы ушли. Вот собственно и все.

— Вы не видели больше никого? Может, кто-то был вспальной комнате?

— Нет, — нахмурился Обозов, — там никого небыло. Во всяком случае мы никого не заметили.

— Вы сами видели женщину, или она говорила с вами из-зазакрытой двери? — вмешался Хеккет.

— Я сам ее видел, — ответил Обозов, — она какраз закончила говорить с мистером Дронго и прошла в спальню.

— Он видел, как она закрывала дверь, — вспомнилДронго. — Возможно, ему кажется, что, выгораживая меня, он невольноподтверждает и собственное алиби.

— Что было дальше? — спросил комиссар.

— Мы вышли из номера, прошли по коридору. Спустились натретий этаж и забрали мобильный телефон из номера мистера Дронго. Затемвернулись вниз, в ресторан. Это все.

— И вы не заметили ничего подозрительного?

— Нет, ничего.

— Подождите, Обозов, — снова вмешалсяХеккет, — когда вы вернулись, нескольких человек не было за столом. Яразговаривал с сеньором Лицци и видел, как в туалет пошли несколько человек.Сначала вернулся Жураев, потом — Лабунский, а вот Соренко пришел очень поздно,и у него был сильно помятый вид.

— Да, — подтвердил Обозов, — все так и было.Но Леонид слишком слабый человек, чтобы его можно было подозревать в такомстрашном преступлении.

— Иногда именно слабые люди совершают самые жестокиепреступления, — философски заметил Террачини. — Вы больше ничего нехотите сказать?

— Нет, ничего.

— Вы можете проверить сейф? — спросил комиссар ивыключил диктофон.

— Конечно.

Обозов поднялся, пошел в кабинет. Комиссар пошел следом.Обозов набрал известную ему комбинацию, открыл сейф и достал документы. Затемпоказал их Террачини.

— Все в порядке, — сказал он, — я их сам сюдаположил.

— Очень хорошо, — кивнул Террачини, —положите обратно и закройте дверцу сейфа. Спасибо за сотрудничество, сеньорОбозов.

Комиссар вернулся в гостиную. Снова сел в кресло. Подождал,пока Обозов вернулся, и попросил его оставить обе карточки, которые ему далЛабунский. Обозов передал комиссару карточки и вышел из гостиной.

— Кажется, вы были правы, Дронго. Он подтвердил вашеалиби, — невозмутимо заметил Хеккет, — но я все равно настаиваю, чтоженщину убил Торчинский.

— Давайте позовем его, — предложилкомиссар, — сегодня все равно нам уже не отдохнуть до утра. —Позовите Торчинского! — крикнул он своему помощнику.

Через несколько минут в гостиной появился Олег Торчинский.Очевидно, ему удалось убедить сотрудников полиции и они разрешили емуспуститься в свой номер. Он успел переодеться и был теперь в серых брюках итемно-зеленом свитере. Войдя в гостиную, Торчинский кивнул всем сидящим, прошелк столу и уселся на стул, не спросив разрешения. Очевидно, он привык к особомувниманию и чувствовал себя уверенно. Но его самоуверенность явно не понравиласькомиссару.

Террачини достал сигарету и чиркнул зажигалкой. Затянувшись,он посмотрел на Торчинского.

— Извините, — сказал певец, — вы не могли быне курить в моем присутствии. На меня плохо действует дым.

— Хорошо, — комиссар затушил сигарету.

Затем подвинул к себе диктофон и подчеркнуто вежливо спросилу Торчинского:

— Вы не возражаете?

— Нет, — ответил певец, — пожалуйста.

— Вы можете назвать свои имя и фамилию?

— Мне казалось, что меня хорошо знают в Италии, —с достоинством заметил Торчинский.

— И тем не менее назовитесь, — попросил комиссар.Он был профессионалом и умел сохранять невозмутимость в подобных ситуациях.

— Олег Торчинский.

— Как долго вы находитесь в Италии?

— Я прилетел несколько часов назад и собирался утромвернуться в Вену. У меня концерт в Венской опере, — сообщилТорчинский. — Слава Богу, чтобы летать из Вены в Рим, не нужна специальнаявиза.

— Вы абсолютно правы, сеньор, — кивнулкомиссар, — значит, вы прилетели только на один вечер. Все правильно?

— Именно так, — ответил Торчинский, — на одинвечер.

— Вы давно знакомы с семьей Лабунских?

— Давно. С Екатериной Лабунской — больше десяти лет, сее мужем — около пяти.

— Извините меня за вопрос: вы были с ней в интимныхотношениях?

Торчинский нахмурился и не ответил.

— Извините, — еще раз терпеливо сказалкомиссар, — вы поняли мой вопрос?