– Да нет, когда мальчишкой был, с ума сходил по фантастике,– ответил Брайан. – А ты?

Ник улыбнулся.

– Лет до восемнадцати я считал, что Святая Троица состоит изРоберта Хайнлайна, Джона Кристофера и Джона Уиндема. Сейчас вот сидел ивспоминал все эти старые истории. Думал о таких экзотических вещах, какискривление времени и искривление пространства, о нашествиях чуждыхцивилизаций.

Брайан кивнул. Почувствовал облегчение: хорошо былосознавать, что не одному ему лезли в голову безумные мысли.

– Я вот к чему: у нас нет никакого способа выяснить,осталось ли там внизу что-нибудь?

– Нет, – ответил Брайан. – Такой возможности у нас нет.

Над Иллинойсом низкие облака полностью закрыли черный массивземли далеко внизу. Он был уверен, что земля там была. Роки выгляделиуспокаивающе знакомыми даже с высоты в 36 000 футов. Но за их пределами он ужени в чем не был уверен. А облачный покров мог простираться до самого Бангора.Без контроля над воздушными сообщениями он не имел возможности что-либо узнать.Брайан перебрал в голове несколько вариантов. Савана неприятным был такой: онипрорвутся вниз сквозь облака и обнаружат, что никаких признаков жизни там нет,и что аэропорт тоже исчез. Где тогда ему совершать посадку этой птички?

– А я, понимаешь, всегда привык ожидать худшего, – сказалНик.

«Худшего по сравнению с чем?» – подумал Брайан, носпрашивать не стал.

– А что, если ты опустишься вниз, и мы полетим на высотепять тысяч, – предложил Ник. – Просто бросить взгляд. Может, зрелище небольшихгородков и автомагистралей нас как-то успокоит?

Брайан обдумывал уже эту идею. Она была очень заманчива.

– Соблазнительно, – сказал он, – но сделать этого я не могу.

– Почему?

– Потому что я в первую очередь отвечаю за пассажиров, Ник.Они ведь скорее всего ударятся в панику, даже если я им заранее все объясню.Подумай сразу об этом нашем скандальном приятеле, который опаздывает на важнуювстречу. Ну, тот, которому ты нос завернул.

– Беру его на себя, – ответил Ник. – Да и других, которыеначнут бузить, тоже.

– Я уверен, что ты справишься, – согласился Брайан, – но всеравно не вижу нужды пугать их. Мы в итоге и так все узнаем. Не вечно же намбыть наверху.

– Ты прав, дружок, – сухо отозвался Ник.

– Я мог бы это сделать, если бы был уверен, что под облакамиокажусь на высоте хотя бы 4-5 тысяч футов, но без диспетчера и без связи сдругими самолетами такой уверенности у меня нет. Я даже не могу предположить,какие там внизу погодные условия. Ты можешь, конечно, посмеяться, но…

– Я далек от смеха, дружок, поверь.

– А что, если предположить, что мы проскочили в некуювременную петлю, как в фантастическом рассказе? Я опущу самолет под облака, имы успеем увидеть бронтозавров, пощипывающих травку на поле фермера Джона,прежде чем нас разнесет на части какой-нибудь циклон.

– Ты и вправду думаешь, что такое возможно? – спросил Ник.

Брайан внимательно посмотрел на него, пытаясь понять, нет лисарказма в его вопросе. Похоже, что нет, но – кто его знает? Британцы известнысвоим ехидным чувством юмора.

Брайан хотел рассказать ему, что однажды видел нечтопохожее, но передумал, решив, что это прозвучит тоже несерьезно.

– Нет, конечно, такое вряд ли возможно, – сказал он. – Ноты, я думаю, представляешь себе, что у нас нет ни малейшей идеи относительнотого, что происходит и с чем мы имеем дело. Можем, например, врезаться всовершенно новую гору, которая прежде была Нью-Йорком, или столкнуться с другимсамолетом. Вообще, если это искривленное время, мы точно так же могли быоказаться в будущем, как и в прошлом.

Ник посмотрел сквозь окно.

– Похоже, что все небо наше.

– Здесь, наверху – да. А внизу – кто знает? Вот это «ктознает» для пилота авиалиний – рискованная ситуация, вроде того, что выпадет вкости. Я намерен пролететь над Бангором, если такие облака и над ним. Пролетимтогда над Атлантикой и нырнем под потолок на обратном пути дугой. Не так будетрискованно, если снизимся над водой.

– Ясно. Значит, пока что продолжаем полет.

– Правильно.

– И выжидаем.

– Тоже верно.

Ник вздохнул.

– Ну что ж, ты – капитан.

Брайан улыбнулся.

– Считай, что вам всем повезло.

Глубоко в трещинах на дне Тихого и Индийского океанов живутрыбы, которые никогда не видели и не ощущали солнечного света. Эти странныесоздания плавают в безднах, как призрачные баллоны, освещаемые изнутрисобственным свечением. Хотя они и выглядят хрупкими созданиями, на самом делеэто чудо биологии, созданное, чтобы выдерживать давление, способное в один миграсплющить человека. Их великая сила одновременно и их слабость: пожизненнозаключенные в своем странном теле, они обречены вечно существовать в черныхбезднах. Если их ловят и вытаскивают на поверхность, к солнцу, они простовзрываются. Не внешнее давление разрушает их, а как раз его отсутствие.

Крэг Туми вырос в своей собственной темной трещине и жил всобственной атмосфере высокого давления. Его отец был служащим в банке. Онподолгу отсутствовал дома – карикатурный тип круглого отличника. Своегоединственного сына он подгонял так яростно, как и самого себя. Истории, которыерассказывал отец на сон грядущий, когда Крэг был еще совсем ребенком, пугалимальчика. И не удивительно, потому что страх был именно той эмоцией, которуюРоджер Туми старался пробудить в мальчике. Эти истории главным образом были орасе чудовищных созданий, называемых лангольерами. Их миссия в жизни, их, таксказать, работа (а в мире Роджера Туми все имело свою работу, все занималосьвыполнением серьезных задач) состояла в том, чтобы набрасываться на ленивыхрасхлябанных детей. К тому времени, как ему исполнилось семь лет, Крэг сталцелеустремленным круглым отличником во всем, как и его отец. Он решил навсегда:лангольерам до него не добраться. Никогда.

Четвертной табель, в котором не стояли сплошные пятерки, былнеприемлемым. Иная оценка становилась темой лекции, насыщенной пугающимипредостережениями о том, какой станет жизнь, когда придется рыть канавы илиопорожнять мусорные ящики. Четверка была наказуема обычно недельной изоляцией всвоей комнате. В течение такой недели Крэгу разрешалось только ходить в школу ипоявляться за столом во время семейной трапезы. Для хорошего поведения выходныхне было. С другой стороны, выдающееся достижение, например, когда Крэг всоревнованиях трех школ победил в десятиборье, никакой похвалы неудостаивалось. Когда Крэг показал отцу медаль за такое достижение, врученнуюему в присутствии всех учащихся, отец посмотрел на нее, невразумительно хмыкнули снова уткнулся в свою газету. Крэгу было девять лет, когда отец умер отсердечного приступа.