За огородом стояла баня, и я, едва переводядыханье от усталости, почти вползла в нее. Моя нога и ладони очень болели,саднили ушибы и царапины на теле. Я опустила руки в оставшуюся в котлепрохладную воду с налетом сажи и стала осторожно разжимать кулаки. Ладонизакололо от боли, но мне ли теперь этого бояться? Чего вообще я могла быиспугаться теперь?

Наконец, мне удалось выпрямить ладони, и яувидела на них кровавую корку. С трудом, но все же у меня получилось снять ссебя всю рвань и засунуть ее подальше в печку. Потом я смыла грязь с тела лицаи волос, замотала руки порванным на полосы полотенцем и, надев на себя висевшийтут же махровый халатик, вышла из бани.

Бабушка была уже в огороде и кормила цыплят.Увидев меня, она даже воскликнула:

--Ты что в такую рань?

-А сколько сейчас, ба?

--Восьмой час еще только.

Ее удивление было понятно: я раньше одиннадцатиникогда не просыпалась.

--Понимаешь, бабуля, я, кажется, ногуподвернула.

Бабушка взглянула на мою иссини - черную ступнюи всплеснула руками:

--Ах ты, боже мой! И лицо-то поцарапала! Никаквсе-таки провалилась в старый погреб? Говорила ведь тебе: не ходи через него!Доски-то гнилые!

--Точно так, ба. Я провалилась в погреб. Вот ируки...

--Господи! Побегу к фельдшеру, пусть придет.Может быть, ты и ребра себе переломала.

Высыпав ошалевшим от такой щедрости цыплятамсразу всю миску зерна, баба Саша побежала в медпункт, а я поплелась в своютерраску. Еще вчера я и не чаяла вернуться домой, а сегодня стала новымчеловеком. И уютная домашняя обстановка позволила мне вспомнить о своихболячках и пожалеть себя. Но первым делом я спрятала цветок: сунула его подматрас и уселась сверху. В терраске был полумрак, шторы я вчера задернула передуходом. Я прикрыла глаза, прислонившись к стенке, и сразу же задремала.

Проснулась я, вздрогнув от непонятного звука.Дрему сразу будто ветром сдуло. Я вся напряглась и насторожилась, но через парусекунд поняла, что это был лишь звонок в дверь.

Бабуля открыла и, я услышала, как онаразговаривает с кем-то, рассказывая историю о том, как я провалилась в погреб.Хорошо, что она сама ее выдумала и избавила меня от необходимости что-тосочинять на ходу. Баба Саша открыла дверь в терраску и произнесла шепотом:

--ИИриша, доктор к тебе. Я ему все рассказала.Проходите.

Бабушка скрылась, а вместо нее в комнату вошелнебольшого роста молодой человек, патлатый и небритый. В сумраке я его не сразуразглядела, но когда он подошел поближе, поразилась:

--Доктор Ю-Ю! Вот это да!.. То есть, я хотеласказать Юрий Юрьевич. Извините.

Ну и дела! А мир-то и в самом деле тесен.

--Ладно, можешь звать меня Ю-Ю, если тебе такбольше нравится. Мы ведь с тобой старые знакомые? Ну, так что ж с тобойприключилось?

--Да ведь бабуля вам все уже рассказала. Яупала в погреб, ну, и так далее.

--В погреб говоришь? А на самом деле? Я ни разуне видел, чтоб после падения оставались такие вот характерные царапины.

--А если серьезно, - вздохнула я, - на менянабросилась толпа злобных чудищ, которые пытались разодрать меня на сотнюмаленьких медвежат, ну, то есть, в клочья.

Доктор хмыкнул, а я подумала, что он сейчас,наверное, спросит, не ударилась ли я головой при падении в погреб и как сильно.Не отправил бы в психбольницу. Но Юрий Юрьевич лишь ухмылялся, и я продолжила:

--Кстати, уважаемый доктор, вы случайно неучаствовали в этом? Вы ведь, если мне не изменяет память...черт?-- спросила я,сразу же мысленно обругав себя за это.

--Нет, не участвовал. Я ведь не служунаместникам,-- был его ответ.

--Кому?

--Все узнаешь в свое время, а пока дай-ка,осмотрю тебя.

Я нахмурилась. Мне в голову пришла нелепаямысль: а что если Ю-Ю, действительно черт.

А он тем временем взял мою руку и вместо того,чтоб проверить пульс, как я ожидала, вдруг положил ее на свою лохматуюшевелюру. Чуть выше лба у доктора прощупывались скрытые под волосами дватвердых бугорка. Я тут же отдернула руку.

--Черт!--вырвалось у меня привычное моеругательство.--Это еще что?

--Вот именно, --хмыкнул доктор.

--И ты... вы ...с ними!?

--Нет, я сам по себе.

--И что теперь?

--Ничего. Дай-ка ногу осмотрю.

Доктор-черт осмотрел и ощупал мою раздувшуюсящиколотку и сказал:

-- Сейчас будет больно.

--Подумаешь! Если бы вы знали, что мнепришлось... А-а-а!!! Черт! Больно!

Он дернул меня за ногу, и в ней что-топренеприятнейше хрустнуло. Сустав заныл.

--Я предупреждал.

--Теперь верю.

Доктор перемотал ступню туго-натуго бинтом,забинтовал ладони. Я терпеливо сносила все это и не могла понять, чем же чертотличается от человека. Посмотрела на его ноги.

--Нет, копыт нет,-- заметил доктор Ю-Ю,-- ихвоста тоже. Рога - это все, что досталось мне от отца. Вот он-то был настоящимчертом.

--Вы плохо видите, доктор? -- спросила я,заметив линзы в его глазах.

--Нет. Я вынужден прятать глаза: зрачки выдаютменя, светятся в тени и темноте. Кстати, можно на "ты".

--Почему же вы.., то есть ты не вылечишь моишишки одним взмахом руки?

--Хм. Я такого метода лечения в мединституте непроходил.

--Ну, так не интересно,-- разочаровалась я.--Ядумала, раз черт, значит, может все. А ты что же, учился в самом обычноммединституте?

--Не совсем обычном, одном из самых лучших встране.

--Да я ведь не о том, ведь у Гоголя...

--Да ведь это же сказки! Когда ты познакомишьсяс нашим миром поближе, то поймешь, что он не совсем такой, как принято думать увас, людей.

--Спасибо, я уже с ним познакомилась близко,ближе некуда! А как же ты оказался среди людей?

--Я эмигрировал, только и всего.

--И ты знаешь, что ЭТО у меня?--спросила яосторожно.

--Догадался. Иначе бы ты не вернулась живой.

--Так это ты будешь его выкупать?

--Нет, не я. Но я могу тебе помочь, как можновыгодней продать его.

--Ну, положим, с этим я и без тебя справлюсь.

--Ты так говоришь, потому что еще не знаешь,какую страшную вещь держишь у себя.