за юртой никого нет! Охрана только по периметру лагеря. Ночью можно будет уйти.

– Если до ночи нам дадут дожить, – ощерилась Гюзель.

Она злилась на себя, на Акчая, на Тукай, но больше всего на этих коронованных девок – княжну и принцессу. Подумаешь, цацы! Что с ними так все носятся?! Приехали спасать. От чего?! От мужской ласки?! Да под Акчаем эта княжна хотя бы узнает, что такое настоящий мужчина! Просто ей, Гюзель, это неприятно. Но ладно, она бы потерпела, если бы любимый рассказал о своих планах заранее. А то раз-два – украл, привёз и сбросил на тётку. А жена и не знает ни о чём.

Хотя, зря, конечно, заставила прогнать княжну через стойбище. Вон как возмутился её отец, целую ноту прислал. Кизмен недоволен. Арестовал и отослал их с Тукай в лагерь имперцев для наказания. Ага! «А мы это наказание ждать будем, – усмехнулась степнячка. – Наивные эти мужики!»

– Зеля, ты слышишь меня?! – отвлёк её голос сестры.

– Отвлеклась немного. О чём ты?

– Говорю, за лагерем имперцев мой конь! Нам бы до темноты дотянуть и уйдём! Только они нас и видели!

– Ну-ка! … И, правда, твой Уголёк недалеко. Молодец, хороший конь!

– Он всегда за мной ходит, – с теплотой похвасталась Тукай. – И идёт на мой голос даже, если я шёпотом зову.

– Отлично, сестра! Но прежде, чем мы уйдём, давай оставим нашим дорогим гостям «подарок», – зло ощерилась Гюзель. – Давай, Тукай, где там чётки твоего любовника!

– Отдай их мне! – властно прозвучало от порога. – Ну!

Тукай с опаской приблизилась к шаману и дрогнувшей рукой протянула ему костяные чётки.

– Прости, Хагани, они были очень нужны мне. Ты же знаешь, я ещё не умею делать сама сложные заклинания.

Хлёсткая пощёчина отпечаталась на лице женщины, заставив её голову мотнуться в сторону. Тукай резко отшатнулась, но отступить назад побоялась и покорно ждала продолжения наказания.

– Ты не имела никакого права брать мои чётки и тем более шаманить ими, дрянь! Думаешь, легла под меня и стала незаменимой?! Дура! Таких как ты наберётся пол стойбища! – шаман зло сплюнул под ноги бывшей любовнице. – За зло, сотворённое тобой от моего имени, я наказываю тебя лишением магии навсегда. Будешь доить кобыл и делать кумыс в самом дальнем улусе.

Жёсткой косицей из чёрного кобыльего волоса шаман перехватил запястье Тукай. Пнув ногой, осевшую на пол бывшую любовницу, шаман бросил ненавидящий взгляд на Гюзель и вышел из юрты. Наказывать женщину другого мужчины, тем более женщину Акчая, никакой степняк не мог. Другое дело женщины других народов. Они чужачки, добыча. Их можно красть, забирать себе, насиловать, делать низшими слугами. За них духи предков не наказывали. Плюясь и поминая всех тёмных, шаман направился в палатку принца, чтобы проверить состояние Марселы и уже не следил за юртой арестанток, хотя оставил там по привычке подсматривающее заклинание. А в юрте …

После ухода бывшего любовника, Тукай подскочила на ноги, будто и не валялась только что сдутым бурдюком под ногами и зло зашипела:

– Он пожалеет! Мой род не беднее его! Я всё припомню! Ты со мной, Гюзель?

– Я с тобой, но я вернусь в день женских состязаний. Я вызвала эту белобрысую дрянь и не отступлю. Приду прямо на поле, и никто не сможет выгнать меня или задержать. Духи степи будут против. Кто вышел на состязания, тот неприкасаем! А сейчас за дело!

Женщины принялись готовиться к побегу, благо ночь уже приближалась. Оставить ловушки из смертельных заклятий для имперцев они уже не могли, но смогли сотворить мелкие пакости, которые обязательно доставят неприятные сюрпризы врагам. Не было у Гюзель и Тукай мудрости Биби, и даже простой расчётливости Алтын тоже не было. Ну, обделила их природа умом, но зато щедро сыпанула гонора, самолюбия и алчности.

***

– Девушки в твоей юрте, Рэд, мне уже доложили. К ним прислали Малику.

– А Марси точно ничего не испытывает к магу? – неуверенно спросил принц.

– По виду не понять, – пожал плечами Леон. – Но сегодня вечером начнутся игры, будут представлять участников и состоятся первые бои. Там и будет видно, переживает Марси за мага или нет. Хотя, хан ведь послал шамана устранить все последствия, вот сейчас и узнаем.

– Не горячись, принц, – бросил ему Эмет, – Марсела – серьёзная девушка. Даже если она тебя разлюбит, то честно об этом скажет. По себе знаю, – невесело усмехнулся герцог, вспомнив свой разговор с Марселой на пороге храма.

– Очень надеюсь, что на Марси приворот не повлияет, иначе этим двум дурам, которые надумали баловаться серьёзными заклинаниями, не найдётся места во всей их степи. Найду и уничтожу! – с угрозой процедил принц. – Они под охраной? – спросил принц Леона.

– Да, охрана по периметру и пока всё спокойно. К ним послали ещё Биби. Она мудрая женщина и, надеюсь, остудит их пыл.

– Хорошо. Эмет, ты проверил наше оружие для состязаний? Сегодня, кажется метание ножей сразу после представления участников?

– Да, всё готово, Рэдмон. Можем показать степнякам как на самом деле надо владеть холодным оружием.

– Учтите, что участников много, дело растянется до темноты и метать придётся уже в сумерках при свете костров, – предостерёг Леон.

Он не собирался отступать от своего плана завоевания Малики, но здесь, в степи, понял, что это будет совсем непросто. Ни он, ни герцог Эмет не сомневались в своих умениях, но уже увидели, что соперники им достались серьёзные, а удача, как известно, дама капризная.

– Тогда встретимся на арене, – принц повернул коня к своей юрте.

– Подожди, Рэд, – окликнул его Леон. – Передай Малике, – он протянул принцу перстень. – пусть проденет на шнурок и носит на шее. Это оберег.

– Понял, передам, – согласился принц, забирая перстень.

– У меня тоже возьми для Джеммы амулет. Это сигнал и маяк. Если с ней что-то случится, я узнаю и смогу найти.

– Да вы, я гляжу, набрались опыта, – негромко рассмеялся принц.

– Со степняками не тому ещё научишься, – невозмутимо ответил Леон, а герцог согласно хмыкнул.

Рэдмон кивнул друзьям и заторопился к жене. Ему не давала покоя наведённая влюблённость мага. Мужчина был силён, красив, и Рэдмон с неудовольствием признавал в нём достойного соперника. Устоит ли Марсела под натиском влюблённого мужчины? Сможет ли шаман снять приворот без последствий?

– Вот же гады степные, – тихо выругался принц, кляня всех степняков разом и их шаманскую магию в особенности.

– Марси, как ты себя чувствуешь? – с порога потребовал он ответа.

– Всё хорошо, Рэд, всё хорошо. Акчай извинился за себя и за Гюзель. Мне кажется, что он уже сожалеет. Но по приказу хана