— Где у вас тут туалет?

Мальчик показал, неотрывно глядя вслед Веронике. Она краласьпо короткому коридору, высунув от напряжения язык. Добравшись до двери,остановилась и принялась растерянно вертеть головой.

В зале стояло полдюжины столиков, а остальное пространствозанимали два ряда кабинок, задергивающихся плотными шторами.

— Эй, любезный! — раздраженно позвала Вероникапрошмыгнувшего мимо официанта. На нем были русская рубаха — красная в белыйгорох — и задубевший от крахмала фартук. Волосы пострижены «горшком» ивыкрашены в ненатуральный желтый цвет. — У вас тут что, сауна?

— Нэт, — ответил официант и повернул к нейчернявое лицо с красивым кавказским носом. — Рэсторан. Принэсти мэню?

— Не надо меню, — отмахнулась та. — Гдепарочка, которая только что вошла? Девушка, похожая на комсомольскую вожатую, ас ней лысый тип.

— Нэ знаю.

— Хочешь, чтобы у вас случилось убийство? —прошипела Вероника, схватив его за воротник. Другой рукой она нашарила насоседнем столе вилку.

— Нэт, нэ убивай, дэвушка! — взмолился официант инеожиданно пал на колени.

Пустой поднос грохнулся на пол и откатился в сторону. Из-зазанавесок начали высовываться любопытные носы. Вероника окинула их цепкимвзглядом и сразу поняла, где находятся Кира и лысый. Вон там, в самом углу. Из-затой занавески никто не выглянул.

Перепрыгнув через официантские ноги, Вероника опрометьюкинулась к вычисленной кабинке, сделала глубокий вдох и рывком отдернулазанавеску.

Госпожа Коровкина стояла в самом углу кабинки, прижавшисьлопатками к стене. Лысый надвигался на нее, словно корабль на маленькую шлюпку,и его намерения казались очевидными. «Он собирается задушить Киру! Прямо так,голыми руками».

Подчиняясь инстинкту, она издала боевой клич исгруппировалась. Боевой клич получился похожим на длинный поросячий визг.Лысый, не оборачиваясь, зажал руками уши и пригнулся так, словно попал подобстрел. Вероника в мощном рывке распрямила колени и прыгнула ему на спину.

И тут случилась совершенно неожиданная вещь. Вместо того,чтобы попытаться освободиться, лысый завертелся на месте, а потом с ревомбросился вон из кабинки. Вероника сидела на нем верхом, обхватив руками иногами, и продолжала визжать, словно пила на лесопилке. Лысый пронесся черезвесь ресторанчик, сметая на своем пути стулья и распугивая высыпавший из кухниперсонал. Вторя Веронике, он начал реветь — только басом. Словно разогнавшийся«Боинг», он взмыл по ступенькам и вылетел на улицу.

На улице Вероника сразу же перестала визжать и, вытаращивглаза, глядела, как проносятся мимо стволы деревьев, опешившие прохожие иавтомобили. В центре двора была разбита клумба, и лысый принялся бегать вокругнее, при этом не прекращал реветь, словно пароход, прощающийся с портом. Бегалон быстро и тряско, у Вероники клацали зубы, а за ними подпрыгивал язык.

— 0-о-ста-ста-но-но-ви-ви-тесь-тесь! — прокричалаона ему в ухо.

Бессмысленно. Когда лысый заходил на третий круг, оназаметила, что из ресторанчика высыпала группка людей, среди которых оказалась иКира Коровкина. Лицо у нее было изумленным.

— Выдохся, сейчас упадет, — сказал один изофициантов и поцокал языком.

— Не, еще круг осилит, — возразил кто-то.

— Тпру! — закричала Вероника и стала царапатьлысому пиджак. Поскольку это мало помогло, она отцепила от него одну руку и,изловчившись, стала тыкать пальцами в глаза своему коню.

Лысый перестал реветь, но упорно продолжал бежать повыбранному маршруту, правда, уже гораздо медленнее, чем вначале. Теперь онмотал взмокшей башкой, пытаясь увернуться от Вероникиных ногтей. Кончилось всетем, что он споткнулся о камушек и повалился вперед, вытянув руки так, словнособирался с размаху броситься под волну. Раздался отвратительный шмякающийзвук, как будто на землю свалился по меньшей мере водяной матрас. Вероника впоследний момент успела выдернуть из-под лысого руки и теперь лежала на нем,тупо глядя на розовый складчатый затылок.

— Что тут происходит, ствол тебе в ухо?! —раздался над ней звонкий голос Рыськина.

— Ося, где ты был? — жалобно спросила Вероника.Рыськин забежал сзади и, схватив ее под мышки, принялся тащить вверх, смущеннои горячо зашептав в ухо:

— У меня, понимаешь, это, ОРВИ.

— Кто такое? — заплетающимся языком спросилаВероника. — Кто это такое — ОРВИ?

— Острое респираторное.., это… Ви. Не помню, какрасшифровать «ви».

Давешний официант с кавказским носом, который стоял средипублики, охотно подсказал:

— О — остраэ, Р — распэраторнаэ, ВИ — виспаление!

— Вот-вот, — бросил на него благодарный взглядРыськин. — Оно, понимаешь, сопровождается расстройством желудка. Какскрутит в самый неподходящий момент, как поведет! Ужас.

— Диарея, дружок? — голосом рекламного искусителяпоинтересовался какой-то бестактный юноша из числа собравшихся зевак.

Стрелять в ответ Рыськин счел преждевременным и мужественнопромолчал. К лысому между тем подскочила Кира Коровкина и, уперев руки в бока,потрогала его скругленным носком туфли.

— Николай!

В ее голосе был мороз. Однако лысый не отозвался.

— Переверни этого типа, — попросила ВероникаРыськина, показав пальцем на поверженного врага.

Рыськин подчинился и, кряхтя, выполнил порученное. Лысыйквакнул и открыл глаза.

— Не тот! — горестно закричала Вероника на весьдвор и даже топнула ногой. — Не он! Лысый, но не он!

У того лысого было узкое землистое лицо с длинным носом,длинными синеватыми губами и маленькие ушки, плотно прижатые к голове. Этот желысый оказался широкомордым, курносым и лопоухим.

— Николай, что это было? — строго спросила Кира.

— Да, — поддержала ее Вероника. — Что этобыло? Почему вы бросились бежать, словно вам дали понюхать тухлое яйцо? И такорали!

— Вы тоже орали! — недовольно заметила Кира,обернувшись к ней.

— Я орала потому, что думала, будто лысый собираетсявас убить. А вот он почему орал?

— А я орал, потому что думал, будто вы — моя жена.

— Жена?! — хором спросили Кира с Вероникой.

— Кто еще мог вцепиться в меня и визжать? Ленка всегдавизжит так, словно с нее снимают скальп.

— Ленка?! — переспросил хор все в том же составе.

— Ленка, моя жена. Я думал, она меня выследила. А я вресторане… С женщиной… Ну, вы понимаете!

Лицо Киры Коровкиной внезапно начало наливаться кровью, аглазки выпучились так, что, казалось, лишь короткие реснички удерживают их вглазницах.