Сергей

Я ждал, что она напишет, что ошиблась номером или что-нибудь в этом роде. Так и не дождался.

Как раз стояла маршрутка. Смял в урну окурок и запрыгнул в неё.

По пути старался ни о чём не думать, абстрагироваться. Заткнулся наушниками и всю дорогу тупо пялился в мерцающую за собственным отражением темень.

Дальше стало сложно.

С каждым новым шагом кеды всё глубже проваливались в снег, а в голове вылуплялся очередной дятел, пробивающий брешь в моей решимости. Мысли. Грёбаные мысли. Страхи, сомнения. Десятки дятлов, стучащих мне в череп со всех сторон одновременно.

В какой-то момент меня едва не развернуло обратно. Трус.

И вот дверь. Белая, типа дерево. Гостиница. Приличная, хотя далеко не самая пафосная в городе. Безразличное, уткнувшиеся в телек тело на ресепшене. Пустая гардеробная. Второй этаж. Номер. Что она делает в нём? Вообще, она ли здесь? Может, денсерша с веником прикольнулась? Она могла…

Сука, дядел… Душу его. Вдыхаю поглубже, стучу костяшками пальцев. Размеренно, сдерживаюсь…

Тишина. Никто не открывает… Душить дятлов становится труднее. Стучу ещё раз. Немного требовательнее, но всё ещё не долблюсь, как истеричка. Мысленно отсчитываю, как тикают мои несуществующие наручные часы… Ещё раз… последний…

Да хрен там, либо она мне сейчас откроет, либо я эту дверь с плеча вынесу!..

Наконец за стенкой слышатся звуки присутствия.

Пробегаюсь по себе взглядом. Фак, куртка. Так и не постирал. Надо было в гардеробе оставить. Быстро расстёгиваю. Не успел…

Не знаю, сколько мы простояли в дверях…

Она была в платье, струящемся по фигуре, синем, подчёркивающем её женственность и цвет её глаз.

Так офигенна.

— Серёжа… извини, я… — первой очухалась она, когда я спустился взглядом до высоких сапог и залип на них, догоняя, что она собралась на выход.

— Ошиблась номером? — договорил я за неё. — Я так и понял. Можно?

Она посторонилась. Я шагнул внутрь. Мятая постель, вскрытая бутылка шампанского, фольга от шоколадки. Она была здесь с кем-то?

— Сюда ещё кто-то придёт? — спросил я, повернувшись к ней.

Она отвела глаза и не ответила. От неё пахло алкоголем.

— Окей! — психанул я. — Значит, это судьба!..

Марина

Я никак не могла поверить в то, что происходит. Словно это сон или пьяная выходка моего подсознания…

Серёжа был здесь. Светлое пятно его куртки казалось чем-то сюрреальным в грязном, серо-жёлтом освещении номера…

От него веяло взвинченностью, нервом. Но мне почему-то наоборот стало спокойно от этого, будто он принял на себя и моё волнение тоже.

Я просто досматривала свой сон. Созерцала его, без каких-либо эмоций, без попыток анализировать и предвидеть, что будет дальше. Вероятно, это такая стадия состояния нашей психики, она всегда наступает, когда сильно перенервничаешь. Я не психолог, конечно, к сожалению, по второму образованию я всего лишь бухгалтер…

— Короче, я скажу, а ты как хочешь… — держа руки по карманам и глядя мне в глаза, резко, с вызовом, заговорил он. — В общем, ты мне нравишься. Очень. Даже с перебором. Я, если честно, запарился думать о том, что произошло между нами утром. Поэтому, если ты реально не мне это написала, тогда извини, я уйду сейчас.

— Тебе! — перебила я.

Точнее, что-то изнутри меня. Высказалось и тут же сжалось в точку. Стало страшно. Серёжа замолчал. Несколько секунд он осматривал моё лицо, словно не веря мне.

Боже, какие же у него глаза красивые…

— Ты замужем? — спросил он наконец, так же холодно и даже строго.

Я покачала головой.

— Ты сейчас пьяная?

— Да нет же!

— То есть, ты писала это мне?

— Да, да, да!!!

Не успела я разораться на весь этаж, как меня резко, но мягко прибило к оказавшемуся за спиной зеркалу, на затылок и шею легла прохладная рука, а свет загородило, и стало до дрожи жарко.

— Правда? — прошептал мне в губы Серёжа.

И ничего уже не дожидался больше.

Боже, если это сон, пусть он никогда не кончается…

Он меня целовал. Как же он целовал меня! Так чувственно, одновременно ласково и страстно. Растворяясь в моменте, я не ощущала ничего, кроме вкуса его поцелуя. В целом мире остались лишь его губы, объятия, запах снега, мяты, шуршание распахнутой куртки и теплота нашего переплетённого, смешавшегося в одно, дыхания.

Глава 16

Марина

Мой чудесный сон развеялся ещё ночью. Остались лишь его обрывки, вспышки, которые я всё ещё видела, ощущала и чувствовала, закрывая глаза.

Белая рубашка, стук покатившихся по полу пуговиц…

Он сидит на крае кровати, натягивает её, как и снял, через голову, и, обнаружив их нехватку, задорно и укоризненно косится на меня.

Новая вспышка: очень тепло, объятия, скрещенные пальцы, дорожка из поцелуев по плечу и шее. Его полушёпот:

— Слушай… забыл спросить, как тебя зовут?

— Что?! — взвизгиваю с возмущением и принимаюсь брыкаться, но он ещё крепче стискивает меня и смеётся.

— Тихо, тихо, я пошутил. Просто, если честно, мне не нравится твоё имя.

— Ты обнаглел?! — Я разворачиваюсь, приподнимаюсь над ним на локте и смотрю в его нахальную, но при этом чертовски обаятельную моську.

— Ну, вообще да, — улыбается он и переходит с шуточного на почти серьёзный и даже несколько задиристый тон. — Я не очень-то воспитанный. Иногда бываю наглым. Могу вообще скотом конченным быть, если мне что-то не нравится. Так что подарочек из меня так себе. Но я хочу быть с тобой.

Никогда не забуду этот взгляд. Он прожигал меня насквозь. Выжигал дыру в моей совести.

Минуту назад, едва остывшая от очередного захода самой лучшей в моей жизни близости, я уже начинала жалеть обо всём. Меня постепенно, издалека, где-то изнутри закручивало в торнадо нарастающей паники, рассудок просыпался, всё громче транслируя единственную страшную мысль: «Марина, что ты натворила?!»

— А ты? — спросил он тихо, продолжая смотреть в глубину моих глаз. И тут же воскликнул матом, внезапной громкостью заставив меня вздрогнуть: — Блядь, нет! Только не отводи взгляд! — Он резко поменял нас местами, уложив на лопатки меня и одной рукой придерживая мою голову за затылок. — Не говори, что не уверена. Не мажься, говори правду. Я чист перед тобой и хочу, чтобы ты тоже такой была. Я два месяца о тебе думал и теперь не допущу, чтобы на этом всё кончилось.

Я была удивлена его проницательностью и какой-то парадоксальной откровенностью, и не знала, что сказать. А ещё он меня пугал.

— Что? Ты всё-таки замужем?

Я задёргала головой.

— Нет? Тогда что?

— Возраст, — прошептала я и, пока в силах, добавила: — Мне тридцать шесть.

Он замер. Его