class="p1">Гонка длилась полчаса, на кораблях-преследователях уже можно было различить отдельных гребцов, когда северянин-пассажир подошёл к владельцу каракки. Харелта притянуло следом, поэтому разговор он слышал от начала и до конца.

– Надеетесь отбиться? Потому что при таком ветре шансов уйти нет.

Бадахосец замялся. Признаваться в том, что своих сил не хватит, и тем самым соглашаться на прозвучавший в словах пассажира намёк-предложение до того, как тот прозвучит, не хотелось. Как и соглашаться ещё до того, как тебе сделают само предложение. Но здравый смысл возобладал.

– Не сможем…

– Ваш шкипер владеет основами морской магии?

– Да, конечно.

– Тогда ложитесь в дрейф, и пусть подымет сначала синий дым, потом белый, потом зелёный. Я так понимаю, вы согласны на любые условия? Вот и попытаемся, – северянин усмехнулся, – договориться. И ещё. Чтобы, когда подойдут северяне, наверху оставалась только палубная команда. Увижу хоть кого с мечом или луком – сверну шею.

Преследователи догнали остановившееся судно почти сразу. После чего одна галера подошла борт в борт, а вторая замерла чуть поодаль, готовая в любой момент пойти на абордаж: воины с крюками и арканами так и остались стоять на носу и вдоль борта. Северянин спрыгнул на палубу галеры, девушка осталась на каракке. Харелта потянуло за мужчиной, хотя он и желал бы остаться: очень уж пассажирка напоминала ему Тарью из Зимногорья… Но у сна – свои законы.

Гостя встретил сам ярл. Совсем ещё молодой, навскидку – ровесник Харелта. Рядом стояли старшие левого и правого борта, чьим роскошным седым усам и бородам Харелт позавидовал чёрной завистью: у него таких никогда не будет, потому он и брился, стесняясь своей редкой щетины. Остальные воины остались на своих местах.

– Здравствуй, волк моря, – чуть прищурившись и усмехнувшись краешком рта, начал ярл. – Далеко от фьордов завела тебя нить Ильматар.

– Пусть Укко-громовержец пошлёт и вам хорошей добычи, а нить Ильматар окажется гладкой, – после чего, словно получив ответ на какой-то заданный без слов вопрос, северянин обратился к одному из молодых воинов, сидевшему на вёслах. – Рад, что сын Рууно оказался достоин своего отца и пошёл его дорогой.

Парень в ответ покраснел и сделал уважительный кивок. Ярл, наоборот, нахмурился, махнул чужаку оставаться на месте, а сам вместе со старшими бортов подошёл к молодому воину. Из-за шума волн слов Харелт не разобрал, но рассказ явно пришёлся ярлу не по душе. И вернувшись обратно, смотрели хозяева на гостя уже совсем иным, отнюдь не насмешливым взором, а с уважением.

– Ярл Ойви Виртанен и его волки моря счастливы приветствовать столь славного воина и будут рады помочь ему добраться, куда он попросит. Как только закончим наше дело.

– У меня встречное предложение. У меня интерес на Бадахосе и мне пригодится благодарность владельца судна. Взамен я своим словом обещаю вам четверть от продажи груза в любой монете или слитках.

– Треть. В имперских тайрах.

– Принято.

На лице ярла тенью мелькнуло сожаление: продешевил, мог потребовать и половину. Но что сделано, то сделано. Зато хорошую добычу он получил без боя и без лишних хлопот – трофей пришлось бы везти самому в порт, а там возиться с продажей груза.

– Мы заберём нашу долю в весеннюю навигацию. До тех пор поместите её в банковский дом…

***

За окном комнаты послышался шум, и Харелт проснулся. Несколько мгновений в душе бушевала острая как нож жалость, что так и не удалось досмотреть до конца такой чудесный и необычный сон. Следом пришла новая мысль: с его снов хоть рисуй картинки в дополнение к вышедшей недавно книге модного столичного врача «Дух и жизнь, или о познании сокрытых сторон души».

Вечером, перед тем как лечь, Харелт читал письмо отца Энгюса. Его, как духовного коадьютора – в ордене это был один из старших чинов – опять отправили разбираться со слухами о явлении святого недалеко от океанского побережья. Якобы кто-то из ближайших слуг Единого ответил на молитвы прихожан и явился наказать местного барона, долгое время разбойничавшего по округе. Да так покарал, что от самого барона и его логова вообще ни следа не осталось. Дело не было тайным, поэтому отец Энгюс с удовольствием делился подробностями, включая рекомендацию – если будет время, обязательно съездить на побережье западного моря в Коастон. Мол, как представителя Церкви его заодно пригласили посмотреть и оценить постановку совершенно нового и необычного театра под названием цирк, где актёрская труппа мастера Фера показывала свежую постановку по мотивам жития одного из Пророков. Письмо также содержало довольно обширное хвалебное описание спектакля… Всё, чтобы подсластить горькую пилюлю в конце.

Сберегающие временно потеряли след Ивара и Лейтис. Вот только в это «временно» Харелту верилось не особо, дан Ивар уже не раз демонстрировал свои умения играть в прятки. Значит, Лейтис он опять потерял… Как не нашёл когда-то Тарью из Зимногорья, хотя тоже, приехав домой, искал очень тщательно. Не зря ему сегодня приснилась девушка, похожая одновременно и на Тарью, и на Лейтис. Разве что моложе – по возрасту вполне сойдёт обеим за младшую сестру.

На первом этаже забили часы, половина десятого. Харелт по привычке вздрогнул, ожидая, что его придут будить, а он ещё валяется в постели. Но тут же успокоился и довольно потянулся. Всё-таки есть что-то хорошее в том, когда все ещё тебя считают больным, а ты уже давно здоров. Ведь и зацепило в Торфинсе не так уж сильно, на иной тренировке тяжелее доставалось. Впрочем, до обеда валяться в постели – всё равно не дело. Тем более что пока из-за нездоровья отец освободил от официальных обязанностей, надо пользоваться случаем. К родителям приехал в отпуск центурион Дугал Морей, а полк другого их общего друга Булли стоял лагерем недалеко от столицы. Другой такой удачной возможности увидеть разом обоих друзей может не представиться ещё долго.

Первым делом стоило чем-нибудь перекусить, а самая короткая дорога на кухню шла через лестницу на первый этаж, дальше через Синюю гостиную. Через неё удачно имелся сквозной проход не только из внутренней части дома к крыльцу на улицу, но и можно было добраться до прямого перехода из старого крыла в новое, а не делать крюк к дальней лестнице… В комнате звучали чьи-то голоса. Харелт замер, вслушиваясь: это перед своими можно показаться в одной рубахе и штанах, заправленных в сапоги, перед посторонними так выглядеть не стоит. Впрочем, почти сразу стало