— К сожалению для вашего любопытства, в «секрете» нет ничего интересного. Эта кличка — исключительно желание моего наставника. Из собственных соображений он посчитал, что она подходит мне лучше всего. Не скажу, что мне это нравилось, но потом новое имя я начал воспринимать как нечто… символичное для меня самого, поэтому сохранил его и после смерти старика.

И снова Синод ошибся, поскольку они уже решили, что его желание скрывать имя под кличкой исключительно его личная придурь, а не что-то значимое или личное…

— И в чём же его символизм?

— Если вы хотите получить ответ, то нам придётся вернуться к разговору о кинжале, который вы так бережно храните, — схитрил Безумец.

И Канцлер прекрасно поняла завуалированную причину этой, казалось бы, неуместной смены темы. Как она бы не рассказала сейчас, что у неё на сердце, потому что не позволит образу бессердечного шпиона рухнуть, так и он не будет делиться личными, возможно, даже болезненными эпизодами своей жизни.

— Я поняла вас, Безумец. Считайте, что вопроса не было.

— Благодарю, — кивнул ей мужчина в ответ.

Оба на какое-то время замолчали. Вовремя, поскольку как раз мимо них по тропинке прошла послушница местной церкви и, конечно же, не могла на них не посмотреть. Судя по её взгляду, ей не понравилось, что такие сомнительные на вид личности забрались в церковный сад. Но пожилая женщина всё-таки решила смолчать и, лишь прошептав что-то вроде «Создатель вам судья», пошла своей дорогой.

Лелиана даже усмехнулась. Её посчитали преступницей, хотя её положение в церковной иерархии выше, чем у всех местных служительниц. Безумец же никак не отреагировал, даже не заметил прошедшую женщину. Всё-таки не она первая, не она последняя, кто будет на него недобро коситься.

— И всё-таки как так получилось, что вы оказались в Тени, если легенды гласят, что в Златой Город вошло только семь жрецов? — вновь поинтересовалась Соловей, только на этот раз её любопытство было подкреплено ещё и недоверием. Она будто боялась упустить момент, в котором выяснится, что до этого он ей просто врал. Профессиональная привычка.

— А много ли вы знаете участников того ритуала, которые его пережили и смогли поделиться с миром, как всё там было на самом-то деле? — усмехнулся Безумец в ответ на её неверие. — Думаю, таких людей не найдётся. Поэтому не вижу причин воспринимать ту легенду за единственную истину. Впрочем, на этот раз легенда не противоречит моим словам. Я всегда был тем самым маленьким человеком, чьё имя не сохранится даже в хрониках современников, что уж говорить о легендах, которым больше тысячи лет.

— А говорят, тевинтерским магистрам не знакома скромность. Называете себя «маленьким человеком», хотя любой вас причислит к одному из самых сильных магов современности.

Безумец улыбнулся: очевидно, такие слова тешили его тевинтерское самолюбие.

— Зато такая «скромность» помогла мне спокойно дожить до своих лет… К сожалению, так же спокойно дожить свой век уже не выйдет, — на последних словах мужчина усмехнулся, но слишком уж горькой вышла эта улыбка.

В дальнейшем Безумец предпочёл молчать, только лишь смотрел куда-то вперёд, выжигая взглядом в листве куста дыру, а тем временем его мысли были далеко от этого места, где-то в прошлом. Лелиана понимала, что скрывается за его равнодушием, да и о размышлениях догадывалась, но как-то пользоваться этим не стала. Всё-таки их встреча приобрела хоть сколько-то доверительный неформальный тон, поэтому и он не старался скрываться под маской хладного беспристрастия, и она уже пару раз позволила маске беспощадного Канцлера слететь.

— Вы скучаете по дому? — всё-таки задала свой немного ненужный, но важный для любопытства вопрос Лелиана. Очевидно, и поныне в её голове не укладывалось то, что рядом с ней сидит живая легенда, живой древний магистр и… просто человек, переживший свою эпоху. Видимо, этот девятый, безумный, век любит всё нереальное.

— Каждый раз, когда открываю глаза и вижу ваш безумный мир.

Всё-таки Варрик был прав: прежде чем мысленно накидывать на этого человека петлю за все его грехи, нужно было хотя бы раз поставить себя на его место. Совершенно один, в абсолютно чужом мире, живущем по неизвестным и диким для него правилам, в недосягаемой дали от дома (ни к нему, ни к прошлой привычной жизни он уже никогда не вернётся), вынужден жить в постоянном страхе перед преследователями. И пусть это его не оправдывает, но считать, что он хуже Корифея тоже неправильно. Безумец хотя бы, в отличие от него, не заимел наглость учить и переделывать мир под свои безумные представления «лучшего мира».

— В таком случае тем более не понимаю вашего, Безумец, упрямого стремления действовать в одиночку. Когда-нибудь и вы совершите ошибку, и венатори до вас доберутся.

— Если вы назовёте мне организацию, которая может меня защитить от безумных планов Сетия, я с удовольствием подумаю о вступлении в неё.

— Инквизиция, — совершенно серьёзно произнесла Лелиана, но ожидаемо услышала от собеседника только фырк. — Мы можем дать вам, как и остальным магам, укрытие и защиту.

— Да ну, ваша организация начала заниматься альтруизмом?

— Это не альтруизм, а взаимовыгодное сотрудничество. Буду честной, чтобы выполнить обещание перед миром, нам нужен Якорь на вашей руке, но вместе с этим в нынешней войне нам нужны и ваши способности, а так же любые знания, которыми вы захотите с нами поделиться. История о Древнем Тевинтере слишком изуродована, вы могли бы рассказать правду. А взамен, как я уже и говорила, вы получите защиту и нашу поддержку, — эти слова были тем, ради чего и была затеяна вся эта встреча, поэтому женщина пыталась говорить как можно более аккуратно, буквально подбирая каждое слово.

— «Без метки он бесполезен, можно будет и усмирить его», — так сказала ваша храмовница. Этого достаточно, чтобы понимать, что из себя представляет «сотрудничество» с Инквизицией. Даже оскорбительно, что вы, Лелиана, решили применить на меня свою примитивную ложь.

«Но это не ложь!», — был бы на месте Лелианы тот, кто позволяет себе излишнюю эмоциональность в разговоре, он бы точно это выкрикнул, пытаясь достучаться до твердолобого магистра. Но «рука» почившей Жрицы себе этого позволить не могла.

— Вы опираетесь на слова всего лишь одного человека, испытывающего в тот момент сильное эмоциональное потрясение. Совет же никогда не делал подобных заявлений. Зато сейчас я готова дать вам слово от лица всего Совета, что упомянутая Кассандрой мера никогда не будет применена к вам, как и к любому другому магу.

— Я знаком с устройством Тайной Канцелярии. Люди вашей профессии и родную мать предадут, если это принесёт выгоду для их