— Ты забыла про зажимы, Луиза.

Она заговорила механическим голосом погруженного вгипнотический сон человека:

— Нет, не забыла — я их выбросила. Мне приказал зеленыйчеловек.

Будь осторожен. Он кажется… Теплым… Но я не знаю наверняка.Мистер Чесс всегда говорил, что я самая легковерная женщина в мире, готоваяповерить в лучшее в каждом. Во всем.

Она протянула руку и взяла Ральфа за запястье, не отводявзгляда от его лица.

— Я просто не знаю.

Мысль, произнесенная вслух, казалось, разбудила ее, и Луизазаморгала.

Вполне может быть, что она действительно спала, предположилРальф, и так называемый зеленый человек лишь приснился ей. Однако умнее быловсе же взять серьги. Возможно, это и не имеет никакого смысла, но серьги,лежащие в его кармане, не принесут вреда… Если только он не уколется ими. Лахесис:Ральф, что-то случилось?

Они с Клото не слышали беседы Ральфа с Луизой. Ральф покачалголовой, пряча от них серьги в ладони. Клото, подняв с земли свитерМак-Говерна, стряхнул несколько ярких листьев, приставших к шерсти. Теперь онпротягивал свитер Ральфу, который незаметно опускал Луизины серьги-пуссеты беззажимов в карман брюк.

Пришло время действовать, полоска тепла посередине правойруки — вдоль шрама — сообщила, с чего ему начинать.

— Луиза?

— Да, дорогой?

— Мне необходимо подпитаться из твоей ауры, но мне придетсявзять очень много. Ты понимаешь?

— Да.

— Ты не возражаешь?

— Нет, конечно.

— Держись — скоро все кончится.

Ральф обнял Луизу за плечи, сцепив руки замком у нее назатылке.

Луиза повторила его жест, они медленно приблизились друг кдругу, пока не соприкоснулись лбами, а их губы не замерли в паре дюймов друг отдруга.

Ральф уловил слабый аромат ее духов. — Ты готова, дорогая?

Ответ пришел странный, но одновременно успокаивающий:

— Да, Ральф. Увидь меня. Войди в свет. Войди в свет и возьмиего. Ральф, сложив губы трубочкой, начал вдыхать. Лента дымчатого сиянияпотекла из губ и носа Луизы, проникая в него. Моментально его аура стала ярче,она продолжала усиливаться, пока не превратилась в ослепительную корону,окружающую его тело. Но Ральф не переставал вдыхать — хотя вряд ли это можнобыло назвать дыханием в прямом смысле слова, — чувствуя, как шрам на рукестановится все горячее и горячее, превращаясь в нить накаливания, погруженную вживую плоть. Ральф не смог бы остановиться, даже пожелай он этого… Да он и неостанавливался.

Луиза пошатнулась. Ральф увидел, как расфокусировались еезрачки, и почувствовал, как ослабели ее руки на его шее. Затем глаза Луизы —огромные, сверкающие, доверчивые — вновь уставились на него, а руки плотнееухватились за шею. Наконец, когда этот гигантский вдох начал иссякать, Ральфпонял, что аура Луизы стала почти невидимой. Щеки женщины приобрелимолочно-белый оттенок, а в волосах вновь заблестела седина. Он должен, иначеубьет ее.

Ральфу удалось оторвать правую руку от левой, разорвав такимобразом некую цепь; теперь он смог отступить от женщины на шаг. Луизапокачнулась и обязательно упала бы, но Клото и Лахесис, похожие на лилипутов из«Путешествий Гулливера», подхватили ее под руки и осторожно усадили на скамью.

Ральф опустился перед Луизой на одно колено. Оннеистовствовал от страха и вины, но в то же время его переполняло ощущение силытакой мощи, что, казалось, от единственного неловкого толчка он можетвзорваться, как бутылка с нитроглицерином. Одним движением он мог теперь сместис лица земли здание — возможно, даже целый квартал.

И все же он причинил Луизе вред. Может быть, даженепоправимый.

— Луиза! Луиза! Ты слышишь меня? Прости!

Она взглянула на него, в одно мгновение превратившись изсорокалетней женщины в шестидесятилетнюю старуху… А затем в семидесятилетнюю,как ракета, перелетевшая через заданную цель. Она попыталась улыбнуться.

— Луиза, прости, Я не знал, а когда понял, то уже не могостановиться.

Лахесис: Если у тебя и есть еще шансы, Ральф, тебе надоидти.

Немедленно. Он почти у цели.

Луиза согласно закивала:

— Иди, Ральф, — это просто слабость. Со мной все будетхорошо. Я посижу здесь, пока не наберусь сил.

Луиза накренилась влево, Ральф проследил за ее взглядом. Онувидел бродягу, которого они недавно вспугнули. Забулдыга продолжал осмотрмусорных бачков в поисках бутылок, и, хотя его аура не была такой здоровой, каку его предшественника, все же для Луизы это оказалось бы спасением. Клото: Мыпроследим, чтобы он прошел здесь, Ральф, — у нас почти нет власти надфизическими аспектами мира Шот-таймеров, однако такое в наших силах.

— Вы уверены?

Да.

— Хорошо.

Ральф мельком взглянул на двоих маленьких человечков,отметил тревогу, даже испуг в их глазах и кивнул. Затем, нагнувшись, поцеловалпрохладную морщинистую щеку Луизы. Она улыбнулась усталой улыбкой старенькойбабушки. «И это сделал с ней я, — подумал Ральф. — Я».

"Тогда сделай все, чтобы эта жертва не оказаласьнапрасной, — ядовито заметила Кэролайн.

Ральф в последний раз окинул взглядом всю троицу — Клото иЛахесис заботливо склонились над Луизой — и направился к подножию холма.

Дойдя до туалетных кабин, Ральф замер между ними, затемприслонился к кабине с пометкой «ЖЕНСКИЙ». Ни звука. Однако, приложив ухо кпластиковой стенке мужского туалета, он услышал тихое пение:

«Кто верил в то, что все мои мечты, Безумные и дерзкиепорывы, Вдруг оживут? — Одна лишь ты, Ты верила в меня, В мой путьнетерпеливый».

«Господи, да он совсем спятил».

«Разве это новость, любимый»

Вряд ли. Ральф подошел к двери и открыл ее. Теперь до негодоносилось слабое, отдаленное гудение самолета, но взору предстало виденноедесятки раз: треснутое сиденье стульчака, рулон туалетной бумаги, писсуар,похожий на гигантскую слезу. Стены пестрели всевозможными образцами графики.Самая большая — и самая многословная — надпись была сделана огромными краснымибуквами над писсуаром: «ЛУЧШАЯ УПРУГАЯ ПОПА В ДЕРРИ У ТОНИ БОЙНТОНА!»

Липкий запах хвойного освежителя воздуха перекрывал запахимочи, фекалий и блевотины, словно грим, наложенный на лицо покойника. Голос,казалось, раздавался из глубин унитаза или просачивался сквозь его стены: