Андреаса! Разве вы не могли подсказать этому барону, как именно лучше утолить чувство мести?! В какую сторону мы едем и как лучше организовать ловушку? И, опять же, именно в нужный момент Андреас покинул вашу карету и начал гонку с братом Лудвигом, закончившуюся столь трагически!

— Вот! — наставительно подняла палец Катерина, — Вот, наконец-то!

— Что?!

— А то, что вы начинаете понимать: подозревать можно любого из нас! То есть, абсолютно любого! Я уверена, что если хорошенько покопаться, то под подозрения могут попасть и все оруженосцы, и даже кучер кареты или телеги! Но все наши подозрения разбиваются об одно простенькое обстоятельство. Догадываетесь? Барон Гельмут не устраивал засады. Ни его лесничий, ни униженный барон Танкред, ни сам барон Гельмут, непричастны к происшествию. И уж тем более не причастен к этому Андреас! Норберт, будь любезен, повтори то, что ты мне рассказывал возле тела брата Лудвига!

— Я говорил, — простуженным голосом начал знакомый оруженосец, — что я видел, как со стороны Андреаса из леса вылетела стрела. Андреас как раз начал ускоряться. Стрела пролетела в сантиметре от его шеи. И воткнулась в горло брата Лудвига, который отставал всего на ладонь. Брат Лудвиг выпал из седла и…

— Достаточно! — перебила Катерина, — Вы понимаете? Вы понимаете, что стреляли по Андреасу?! Как бы он так задумал засаду, чтобы самому пострадать?!

— Но он же не пострадал… Кстати, Норберт, ты мне этого не рассказывал…

— Вы не спрашивали, милорд, — пожал плечами парень.

— Так вот, к чему я всё это начала… — серьёзно оглядела всех Катерина, — Подозревать можно всех. Но беспочвенные подозрения не приведут ни к чему хорошему! Простите, но мы сами друг друга поубиваем, не доехав до Рима! На радость нашим врагам, которые следуют за нами по пятам, устраивая ловушки!

— Но…

— Брат Ульрих был готов обнажить меч, когда увидел, что Лудвиг мёртв! — оборвала его девушка, — И только случайность остановила его! Не мне говорить, что если бы он успел выхватить оружие, то Андреас ехал бы рядом Лудвигом! Точнее, его тело. И, уверяю вас, на небесах не простили бы это умышленное убийство невиновного человека! Но я не об этом. Я о том, что если мы хотим выполнить нашу посольскую миссию, вопреки злым козням наших врагов, мы должны сплотиться! Сплотиться, вокруг мудрого и храброго брата Марциана, нашего руководителя. Сплотиться всеми нашими силами! И отважным мечом брата Ульриха, и изворотливым умом брата Вилфрида, и честной преданностью Андреаса, ну и я, надеюсь, буду не в тягость… Авось, пригожусь в трудный час!

— Н-да, сударыня! — крякнул брат Марциан, покачивая головой, — Как вы нас всех… уели! Прямо, не знаю, что сказать…

— А что сказать? — удивилась Катерина, — Просто принести извинения Андреасу…

— Что?!

— А как вы хотели? Вы безмерно обидели честного человека. Вам следует извиниться. Как рыцарю, конечно, вам будет неприятно, и даже… обидно! Но, как монах, вы должны понимать, что это необходимо сделать. Согласно законов Божьих… И, вот ещё что! Если я сейчас же не услышу слов извинения, я ни шагу отсюда с вами не сделаю! Пешком пойду к папе римскому, одна, но не с вами, в карете!

Брат Марциан глубоко вздохнул и взглянул на хмурое, осеннее небо.

— Прости меня Андреас, — глухо произнёс он, — Я был не прав. Но я не знал всего, что знаю теперь. Прости.

— Как можно! — всполошился я, — Вы не должны этого делать! У вас было право подозревать каждого, включая и меня!

— Нет, — отрезал Марциан, — Сестра Катерина права, а я не прав! Я прошу прощения у тебя, а также у всех в нашем отряде. Наверное, я показал себя неважным руководителем. У хорошего командира не должно быть любимчиков и изгоев. А я допустил подобное. Увы! Я постараюсь не допускать подобного в дальнейшем. А теперь: что мы стоим?! Солнце уже за полдень перевалило! По коням! Вперёд, нас ждут ещё многие трудности! Марш-марш!

[1] …«N» равно четырнадцать…. Любознательному читателю: разумеется, порядковый номер буквы Катерина высчитывает по латинскому алфавиту! Никак не по русскому!

[2] …сотру хлебным мякишем… Любознательному читателю: привычная всем резинка для стирания следов карандаша на бумаге, появилась примерно в XVII веке, много позже путешествия Колумба. Да, ещё в XVI веке, в 1751 году, путешественник и математик Шарль Кондамин привёз в Европу любопытное вещество, получаемое индейцами из «плачущего дерева», а само вещество они называли «слезами дерева» («као-чу»), но практического применения этому веществу найдено не было. А вот хлебным мякишем, в качестве стиралки, пользовались везде и повсеместно! А, судя по рассказу О’Генри «Чёрствые булки», опубликованному в 1924 году, ещё и довольно долго. Отсылаем любознательного читателя к этому замечательному произведению замечательного автора!

[3] …ждать пришлось недолго… Любознательному читателю: мы уже говорили об отношении ко времени в Средневековье и в наши дни. Повторяться не будем. Заметим только, что полчаса — это чуть ли не самая мелкая единица времени в ту эпоху. Которая следует сразу за четвертью часами. Меньше этого времени — ну, разве что в самых экстренных обстоятельствах! Миг, мгновение, а потом можно мерить время уже промежутком в четверть часа!

Глава 47. Шокирующие обычаи

…Да будут прокляты эти интересы цивилизации, и даже самая

цивилизация, если для сохранения её, необходимо сдирать с людей кожу.

Фёдор Достоевский.

Земли, принадлежащие Тевтонскому ордену, Новая Марка, Барлинек, 30.09.1410 года.

— Это ты мощно! — восторженно шепнул мне Андреас, когда я возвращалась в карету, — Это было круто! Какая ты, оказывается… боевая!

— А то! — задрала я нос, — Не то, что некоторые… песчаные гадюки!..

А на самом деле настроение было преотвратным. Я знаю, когда меня посещают подобные вспышки напористой дерзости и вздорности характера. И это значит, что надо срочно что-то предпринимать! До трактира бы успеть доехать!

Тьфу! Как назло! Карета замедлила ход и остановилась.

— Ну, что там?! — нервно пробурчала я.

Эльке живо высунулась в окошко.

— Стоим перед мостом! — бодро отрапортовала она, — Крестоносцы ругаются с мытарем![1]

* * *

— Что там ещё? — ёкнуло сердце, когда я заметил, что наше посольство замешкалось перед въездом на мост, — Неужели и возле моста была засада? Шарик! Вперёд! На помощь!

Помощь не понадобилась. Но картинка перед глазами открылась… красочная! Брат Марциан богохульствовал!

— Ах ты… крыса из преисподней! — орал раскрасневшийся брат Марциан на щуплого мужика, намертво ухватившего верёвку от подъёмного бревна, перегородившего въезд на мост, — Ты что?! Не видишь крестоносцев?! Угли из пекла тебе в глотку!!! Ты не знаешь, что мы монашествующий Орден?! Чтоб тебя черти на том свете