— Быть может, мы просто не знаем этого повода?

— Может быть… Но даже если повод и был, он ни за что не стал бы идти против воли своего господина. Сами подумайте: он лесничий. И даже барон Гельмут ворчал, что, мол, похоже этот лесничий тренируется в стрельбе не просто по мишеням! А стреляет его, баронскую дичь! В его, баронских лесах! Ну, то есть, получается, не бедствует. Всегда с мясом, всегда есть что продать на рынке. Пусть даже пух, перья, кожу и рога! И то, и другое, и третье у него с удовольствием купят. За малую денежку. В общем, неплохо устроился. И что, теперь ни за что, ни про что, полез разбойничать? Да ещё без выгоды для себя? Ой, вряд ли! Если его не пошлёт хозяин, ничего подобного он делать не будет! А про хозяина мы уже сказали: ему это невыгодно.

— Тогда кто же это сделал?!

— У меня есть кандидатура! — вступил в разговор я.

— Вот как? Какая же?

— Помните случай в прошлом трактире? Когда один из разбойников, сидя на коне, на секунду повернулся и, почти не глядя, выстрелил из арбалета? И стрела попала точно в сердце несчастного Гастона? Хотя он был почти закрыт спинами оруженосцев? Мне кажется, что это не менее искусный стрелок, чем лесничий!

— Хм!.. — глубоко задумался брат Марциан, — Но стрела…

— Стрела специально так изготовлена! — горячо поддержала мою версию Катерина, — Чтобы отвести подозрения от своей шайки и бросить подозрения на барона Гастона!

— Зачем?..

— Чтобы мы вернулись! Мы вернёмся, бросим обвинения барону, тот взъярится… ещё, не дай Бог, потасовка начнётся… А, главное, мы потеряем время и будем вынуждены по этой же дороге проехать и назад и опять вперёд. А тем временем, негодяй подготовит ещё одну засаду! Ещё более лучшую. На мой взгляд — отличный план!

— И беда в том, — опять подал я голос, — что кроме стрелы, у нас никаких улик нету. А стрела — разве это улика? Вот представьте, что мы, пылая яростью, врываемся в замок барона Гельмута, а тот мирно сидит в трапезной, кушает яблочный компотик, поглаживая котёнка у себя на коленях. Идиллия! А перед ним в смиренной позе стоит этот самый… как его?..

— Традль, — подсказала Катерина.

— Да! Стоит этот Традль и почтительно слушает распоряжения барона о предстоящей охоте… И мы такие — Ага! Попались! А барон нам — Готов на Святом Писании поклясться, что этот Традль не покидал пределов замка! Упс! И что мы возразим? Стрелу покажем? А лесничий посмотрит на неё и скажет, что не так он у той стрелы, к примеру, наконечники насаживает. Или прорезь для тетивы он делает глубже. Или ещё чего. И покажет свои стрелы из колчана. А там и в самом деле, не так. И что мы возразим? Что он, вот только что, полчаса назад, свои стрелы специально изуродовал, чтобы непохоже было? А кто это видел?..

— В лесу остались отпечатки копыт… — уже неуверенно возразил Марциан.

— Вы же не считаете барона круглым дураком? — вступилась Катерина, — Если это его лошади, то они ни в коем случае не в замке!

— Странно, но леди Катерина, кажется, права! — мрачно буркнул, подходя к нам, брат Ульрих, — Один из отпечатков копыт в лесу очень похож на отпечаток, оставленный подельниками Гастона на постоялом дворе… Конечно, это тоже могут быть люди барона Гельмута… но вряд ли. Уж очень неумно тот Гастон врал. Гельмут, как я думаю, подобрал бы версию получше.

— Угу…

Брат Марциан отошёл в сторонку, сел на подножку кареты и погрузился в размышления. Уже извлекли стрелу из тела бедного Лудвига, завернули несчастного в плащ и погрузили в нашу телегу, освободив для этого часть места, а брат Марциан всё ещё напряжённо думал. Наконец, поднял голову.

— Бруно, Дитер! Вы отвезёте вашего господина в Линц! Брат Лудвиг, ведь, из Линца? Вот и отвезёте его, чтобы похоронили в фамильном склепе. До Барлинека доедем вместе, там я дам денег на дорогу. Купим телегу, сено… Потом наши пути разойдутся. Возьмёте с собой доспех и оружие Лудвига. И… и коней тоже. И буланого, и Буяна. По пути будете покупать куски льда у местных селян. Наверняка у них ещё остался лёд в лéдниках. Будете обкладывать тело Лудвига льдом, чтобы до самого Линца тело тленом не тронуло. Во всех встречных храмах, монастырях и часовнях будете оставлять пожертвования, чтобы молились за упокой души убиенного. Я… я дам деньги! Вам всё ясно?

— Да, милорд! — преклонили колени оба оруженосца брата Лудвига.

— Тогда… тогда, вперёд! И да будет с нами благословение Божие!

[1] … лебединое… лучшее из возможных… Любознательному читателю: до открытия Нового света, лебединое перо и в самом деле считалось лучшим. После путешествия Колумба, всё больше лучников стало использовать индюшиные перья, а конкретно из правого крыла индюка. Кстати, для одной стрелы всегда используют перья из одного крыла, правого или левого. Чем правое крыло индюка предпочтительнее левого, для авторов — загадка!

Глава 46. Катерина выходит из себя

Оставаться наедине со своими мыслями — весьма опасное занятие… но очень полезное!

Джонни Депп.

Земли, принадлежащие Тевтонскому ордену, Новая Марка, Рёц-Барлинек, 30.09.1410 года.

Карета переваливалась на рытвинах и ухабах лесной дороги, поскрипывая на ремнях подвески, меня плавно покачивало на специальном диванчике, в окружении мягких подушек, набитых овечьей шерстью, а я сидела и размышляла.

Господи, что со мной?! Стыдно признаться, но когда я услышала, что погиб брат Лудвиг, я испытала… облегчение?! Ну, потому что, когда раздались громкие крики, когда подскочил к карете брат Вилфрид и крикнул кучеру: «Гони!!!», у меня сердце в пятки ушло. А потому что я подумала… ну… я подумала, что опять встрял в переделку этот… который вечно в переделки попадает! Тут Эльке высунула из окошка свою рыжую мордочку и вежливо поинтересовалась, а не скажет ли благородный господин крестоносец, отчего такой переполох? Очень, мол, её хозяйка интересуется! Вот тут брат Вилфрид и выдал: засада! Засада и кого-то убили! Но пусть леди не волнуется, он будет нас охранять.

У меня, при слове «засада», сердце упало! На крестоносцев, в здравом уме, никто нападать не рискнёт, ну разве что, в ходе войны. Но здесь-то войны нету? Значит… и у меня застучало в висках. Кое-как сообразила, что Эльке уже достала из-под сиденья арбалет и протягивает мне. Я едва сумела взвести тетиву! Ехала и думала, что вот сейчас увижу