Подобный ход мыслей продолжался чуть больше четырех часов.Ближе к вечеру я пошел в церковь, поставил свечку и дал новый обет — на этотраз с соблюдением священного ритуала — найти Эстер. Мари права: я уже взрослыйчеловек, так что можно перестать себя обманывать, притворяясь, что все это меняне интересует. Да, я уважаю ее решение уйти, но ведь та самая женщина, котораятак помогала мне в созидании моей жизни, теперь эту самую жизнь едва неуничтожила. Эстер всегда отличалась отвагой — так почему же она сбежалапо-воровски, ночью, ничего не объяснив, не поглядев мне в глаза?! Да, мыпрожили на свете достаточно, чтобы совершать поступки и отвечать за ихпоследствия, — поведение моей жены (поправка: бывшей жены) не вяжется со всемтем, что я знаю о ней. И я должен знать, почему не вяжется.

***

До спектакля оставалась еще неделя — целая вечность. За этидни я согласился на интервью, которые никогда не дал бы раньше, написалнесколько статей в газету, занимался йогой, медитировал, прочел две книги: однуо русском художнике, а другую — о преступлении в Непале, сочинил два предисловияи по просьбе издателей дал четыре отзыва на рукописи: раньше я неизменноотказывался это делать.

И все равно — свободного времени оставалось слишком много,так что я решил погасить кое-какие ссуды, полученные в Банке Услуг: принималприглашения на обеды, проводил «встречи с читателями» в школах, где училисьдети моих друзей, побывал в гольф-клубе, раздавал автографы в книжном магазинемоего приятеля на авеню Сюффран (плакат, извещавший об этом событии, провисел ввитрине три дня, но пришло всего человек двадцать). Моя секретарша сказала, чтодавно не видела меня таким деятельным и активным, а я ответил: «Моя книга — всписке бестселлеров, и это побуждает меня работать больше».

И только двух вещей я, как и раньше, не делал в эту неделю —не читал рукописей (адвокаты посоветовали мне немедленно отправлять их по почтеобратно, чтобы меня никто потом не смог обвинить в плагиате). Да и вообще я непонимаю, зачем присылать рукописи мне — я ведь не издатель.

Чего еще я не сделал? Не стал искать в географическом атласеКазахстан, хоть и знал: чтобы завоевать доверие Михаила, надо бы побольшеузнать о его корнях.

***

Публика терпеливо ждала, когда откроются двери, ведущие вгостиную, расположенную в задней части ресторана. А в ресторане этом не былоничего от прелести баров на Сен-Жермен-де-Пре или от кафе, где сразу подаютмаленький стаканчик воды, где сидят хорошо одетые люди с правильной речью.Ничего от элегантности театральных фойе, ничего от магии спектаклей, идущих вмаленьких бистро, где артисты выкладываются по полной программе в надежде, чтослучайно оказавшийся среди посетителей знаменитый импресарио одобрит их работуи пригласит выступать в каком-нибудь культурном центре.

Честно говоря, я недоумевал, как это удалось заполнить зал —ни в одном журнале, посвященном парижским развлечениям и, как принято говорить,событиям культурной жизни, я не нашел упоминания об этом спектакле.

***

В ожидании начала разговорился с хозяином: оказывается, оннамерен в ближайшем будущем превратить в зрительный зал все помещение.

— Публики становится больше с каждой неделей, — говорит он.— Поначалу я пошел на это по просьбе одной журналистки, которая взамен обещалаупомянуть мой ресторан в своем репортаже. Согласился, потому что по четвергамзал все равно пустует. А теперь зрители перед началом заказывают ужин, ичетверг сделался самым прибыльным днем. Я боюсь теперь только одного — как бывсе это не оказалось сектой. Знаете, на этот счет законы очень строги.

Еще бы мне не знать! Находились люди, уверявшие, будто моикниги связаны с очень опасным направлением мысли, с проповедью некоеговероучения, которое плохо сочетается с общепринятыми ценностями. Франция, стольлиберально относящаяся ко всему на свете, впадает в настоящую паранойю, когдадело доходит до религии. Недавно был опубликован пространный доклад о том, какгруппы злоумышленников «промывают мозги» неосторожным людям. Можно подумать,что люди, которые сами выбирают себе школу и университет, марку зубной пасты иавтомобиля, жен, мужей, фильмы, любовниц, в вопросах веры вот так простопозволят манипулировать собой!

— А как становится известно об этих представлениях? —спрашиваю я.

— Понятия не имею. Если бы знал, использовал это для рекламысвоего ресторана, — отвечает хозяин и добавляет, чтобы развеять у посетителя —а Бог его знает, кто он такой, — последние сомнения:

— Но могу гарантировать, что это никакая не секта. Этоартисты.

***

Дверь открывается, и многочисленная публика, предварительноопустив пять евро в маленькую корзину у входа, проникает в зал. Там, наимпровизированной сцене, бесстрастно и невозмутимо стоят двое юношей и дведевушки в широких белых юбках. Кроме этих четверых, я замечаю мужчину постаршес барабаном-атабаке в руках и женщину с огромным бронзовым подносом: прималейшем ее движении металлическая бахрома издает звук, напоминающий шум дождя.

В одном из юношей я узнаю Михаила, хотя теперь это совсем нетот человек, которого я встретил неделю назад: глаза его устремлены в неведомуюдаль и блестят как-то по-особенному.

Рассаживается публика — это молодые люди, одетые так, что,если повстречаешь их на улице, решишь, что они употребляют тяжелые наркотики.Люди средних лет — чиновники или менеджеры — с женами. Двое-трое детей лет подевять-десять, которых, наверное, привели родители. Несколько стариков,которым, надо полагать, нелегко было добраться сюда, потому что ближайшаястанция метро находится в пяти кварталах.

Все пьют, курят, разговаривают в полный голос, словно насцене никого нет. Разговор с каждой минутой становится все оживленней и громче,слышатся взрывы хохота, атмосфера делается праздничной и радостной. Секта? Ну,разве что сообщество курящих. Я жадно всматриваюсь в лица присутствующих, икаждая женщина в зале кажется мне Эстер, но стоит лишь приблизиться, как яубеждаюсь — нет, не она. Более того — вообще ничего общего с моей женой.(Почему я все никак не привыкну говорить — с «моей бывшей женой»?)

Спрашиваю элегантную даму, что тут происходит. Она смотритна меня как на непосвященного, как на человека, которого следует приобщить ктайнам бытия.

— Любовные истории, — отвечает она. — Истории и энергия.

Истории и энергия. Лучше не допытываться, хотя женщинапроизводит впечатление вполне здравомыслящего человека. Надо спроситького-нибудь еще, а лучше вообще держать язык за зубами — сам постепенно поймучто к чему. Мой сосед с улыбкой обращается ко мне: