Митька Оглоблин под видом слабого здоровья отвертелся от армии и поступил учиться на повара. Но проучился не долго. Пристрастился к наркотикам и его быстренько отчислили. Сейчас болтается где-то в городе.

Костя Шлягер подписал контракт и служит в своих родных десантных войсках. Флюгер получил условно-досрочное освобождение из тюрьмы и, по слухам, прибился в райцентре к местным бандюкам.

Одним словом, встреча одноклассников удалась, хотя парней было всего четыре человека. Они, и в их числе Димка, были в центре внимания. Заводилой был оптимист Витька. Острослов и пересмешник, он изрядно поднаторел на студенческих вечеринках и выдавал все, на что был способен. И потому девчонки с ним не церемонились. Димку они щадили. Все присутствующие, "по большому секрету", знали о его непростых взаимоотношениях с Маринкой и видели: радость от встречи у него неполная.

Он действительно ждал встречи с ней, а она не приехала. Мало того, Димка очень рассчитывал на эту встречу. Еще ранней весной он все-таки собрался с духом и написал ей письмо. Письмо получилось формальное и скучное. Живу нормально, служу как надо, свободного времени совсем нет. О чем еще может писать солдат? В ответ получил аналогичное послание. Учусь, очень интересно, завалена работой, часто вспоминаю Большую Гору. Все у них сводилось к такому состоянию, о котором очень удачно сказал поэт: "Увидеться, это б здорово! А писем он не любил…".

Оба они рассчитывали, что встреча в Большой Горе даст толчок их чувствам, они выйдут на ту духовную близость, которая в первую очередь и объединяет любящие сердца. Но накануне Света привезла отвратительную весть: Маринка попала под машину и лежит в больнице. И потому Димка задавал себе тот же самый вопрос, что мучил и Маринку. Неужели им не удастся встретиться?

*

Однако судьба давала ему шанс. Билетов на прямой поезд до города, где была расквартирована часть, не было. И он поехал через Москву.

Димка уезжал из родительского дома с двояким чувством. С одной стороны – удовлетворение от встречи с родными и друзьями. С другой – неудовольствие оттого, что "изменения к лучшему", о которых с утра до вечера трещало телевидение, в село, ставшее ему родным, приходить не торопились. И это чувство не было навеяно какой бы то ни было пропагандой. Несмотря на юный возраст, он сам без подсказки впервые ощутимо уловил, как деградирует и вымирает русская деревня. У людей отсутствовала нормальная, приносящая хороший доход работа. Народ даже в праздничные дни перестал петь песни и ударился в повальное, угрюмое от безысходности пьянство.

Из-за отсутствия личного опыта и знаний он пока только инстинктивно почувствовал несправедливость нового порядка. Россия продолжала жить по законам города Глупово, которые хорошо описал Салтыков-Щедрин. Со сменой власти все перевернулось из одной крайности в другую. Иначе говоря, свобода одних была заменена несвободой других. Те, кто при прежних порядках считал себя униженным и оскорбленным, мстительно торжествовали. Те же, кто полагал себя человеком свободным и равноправным прежде, теперь были унижены и оскорблены.

Этот отпуск послужил для молодого паренька своеобразным толчком. Он и раньше подмечал отдельные моменты несправедливости в жизни. Сейчас он принялся осмысливать их всерьез.

По прибытии в Москву ему повезло. Удалось сразу же купить билет до конечной станции. До отхода поезда оставалось пять часов, и он начал действовать. Для начала поехал на квартиру, где жили Серовы. По счастливой случайности мать Марины оказалась дома.

– Так вы и есть тот самый Дима? Марина рассказывала мне о вас, – примерно такими словами встретила она свалившегося, как снег на голову, солдата.

Елена Григорьевна напоила его чаем и постаралась выведать о нем максимум сведений. Димка коротко рассказал о себе и попросил адрес больницы, в которой лежала Маринка. Елена Григорьевна попыталась отговорить его, мотивируя тем, что в больнице не приемные часы, но он настаивал, и она пустила в ход более весомые аргументы.

– Я, конечно, понимаю, у вас с Мариной чувства, но Дима, имейте ввиду, думать о личном счастье ей пока рано. Сначала нужно окончить институт…

Димка не сдавался.

– Елена Григорьевна, я все это понимаю… Я ведь и сам после армии собираюсь учиться… Но сейчас мне просто необходимо встретиться с ней! Поддержать ее!..

И мать, пытавшаяся оградить дочь от нежелательных (с ее точки зрения) знакомств, заколебалась. В конце-концов до той поры, когда дочери невтерпеж захочется замуж, еще есть время. А за это время, как говаривал обещавший шаху научить осла разговаривать Ходжа Насреддин, или шах умрет, или осел сдохнет.

Димка заметил ее колебание и бросил на весы последний аргумент.

– Вы не волнуйтесь. Я заехал совсем ненадолго. У меня через три часа поезд.

– Хорошо, – приняла решение Елена Григорьевна, – едем в больницу. Чтобы снять препятствия со стороны главврача, я сама вас провожу…

В больнице их провели в комнату посетителей, где, несмотря на не приемные часы, уже сидели три женщины и мужчина. Маринка вылетела к ним взволнованная и растрепанная и немедля затараторила:

– Привет, мам! Ох, Димка, ну не можешь ты без сюрпризов! Почему не позвонил?! Почему не предупредил?!

Димка слегка растерялся. Он хотел обнять девушку, но в присутствии посторонних не решился этого сделать и лишь протянул ей руку.

– Это у тебя сюрпризы. Пообещала, что приедешь в село, а вместо этого прыгнула под машину!

Присутствующие в комнате прервали свой разговор и с интересом принялись разглядывать солдата и девушку. А Маринка обхватила его руку и уставилась синими глазищами на своего "Динозавра". Она сравнивала его с тем одноклассником, с которым рассталась более полутора лет назад, отмечала произошедшие в его облике перемены, а в голову ей лезли какие-то совершенно не нужные в данный момент слова.

– Я мечтала об этой поездке… Мне Большая Гора до сих пор снится, но… судьба-злодейка!..

Он так же, не отрываясь, смотрел на нее. Несмотря на больничную бледность, она стала еще симпатичнее и привлекательнее. Отвечал ей тоже малозначительными фразами.

– Мы были на Мраморном. Вспоминали школьные годы, жаль, что тебя не было…

Под строгим взором матери и любопытными взглядами посторонних они стояли друг против друга, крепко взявшись за руки. Как герои фильма "Семнадцать мгновений весны", многозначительно смотрели друг на друга, не раскрывая своих подлинных чувств, и говорили какие-то пустяки для окружающих. Говорили совсем не то, о чем думали, что переживали. Они подпитывали друг друга своей энергией, своей любовью, одновременно, с помощью словесной шелухи, отгоняя от себя любопытные и назойливые взгляды посторонних. Такая странная беседа