— Халэд! — прикрикнула она. — Прекратинемедленно!

— Я не собираюсь как-то использовать это, Афраэль. Дажезахоти я, у меня бы ничего не вышло, но все-таки своей скоростью это суднообязано своему килю. Я сказал об этом только ради того, чтобы ты не считаламеня тупицей, неспособным сложить два и два.

Она одарила его гневным взглядом.

Халэд наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Все в порядке, Афраэль, — улыбнулся он. — Явсе равно люблю тебя — даже если ты иногда меня недооцениваешь.

— Из этого парня выйдет толк, — заметил КелтэнВэниону.

Холм, подымавшийся от покрытого галькой пляжа, порос густойсочной травой, и к тому времени, когда они поднялись на вершину холма, тумансовершенно рассеялся. Широкая дорожка лунного света тянулась, мерцая, по мирнойглади залива.

— Судя по моей карте, в миле отсюда, дальше от моря,есть дорога, — сказал Вэнион. — Она идет вдоль залива, более илименее в направлении Джорсана. — Он поглядел на Флейту, которая все ещесверлила гневным взглядом Халэда. — Если не последует возражений состороны начальства, я полагаю, мы могли бы ехать этой дорогой. — Вэнионвновь вопросительно глянул на Богиню-Дитя.

Она улеглась поудобнее в руках Сефрении и принялась сосатьбольшой палец.

— Ты испортишь себе зубы.

Она вынула палец изо рта и показала ему язык.

— Ну что, поехали? — предложил Вэнион.

Они пересекли широкий холмистый луг, густо заросшийсолончаковой травой. Лунный свет точно смыл все прочие цвета, и трава,хлеставшая коней по ногам, казалась серой, а лес, встававший за лугом, чудилсябесформенным черным пятном. Они ехали медленно, напрягая зрение и слух, готовыепри случае мгновенно схватиться за рукоять меча. До сих пор еще ничего непроизошло, но рыцари были опытными воинами, и для них мир всегда был полонопасностей.

Когда они въехали под деревья, Вэнион приказал остановиться.

— Почему мы встали? — довольно резко осведомиласьФлейта.

— Луна нынче слишком яркая, — пояснилВэнион, — нужно, чтобы наши глаза привыкли к тени под деревьями. Нам ведьни к чему было бы заплутаться.

— А-а.

— Нынешняя ночь складывается для нее неудачно,верно? — прошептал Берит Спархоку. — Халэд вывел ее из себя.

— Ей это только на пользу. Порой она становитсячересчур самоуверенной и слишком упивается собственной смышленостью.

— Я все слышала, Спархок, — зловеще откликнуласьФлейта.

— А я так и полагал, что ты все услышишь, — безсмущения отозвался он.

— И почему это сегодня все надо мной измываются? —пожаловалась она.

— Они просто шутят, Афраэль, — заверила девочкуСефрения, — неуклюже, конечно, шутят, но ведь это, в конце концов,эленийцы, чего от них ожидать?

— Может быть, двинемся дальше, пока не стряслосьникакой беды? — осведомился Вэнион.

Они двинулись шагом в густой тени леса и примерно через полчасавыехали на узкую изрезанную колеями дорогу. Тут они повернули на восток ипродолжили путь, на сей раз уже быстрее.

— Далеко ли до Джорсана, мой лорд? — вскореспросил у Вэниона Бевьер.

— Около полусотни лиг, — ответил Вэнион.

— Изрядно. — Бевьер испытующе глянул на Флейту.

— Что? — тут нее резко спросила она.

— Да так, ничего особенного.

— Говори, Бевьер.

— Я ни за что на свете не хотел бы оскорбить тебя, обожественная Афраэль, но не могла бы ты ускорить наше путешествие, как сделалаэто, когда мы ехали через Дэйру с армией Воргуна?

— Нет, не могла бы. Ты забыл, Бевьер, что мы ждемнекоего важного события, и я не хочу пролететь мимо него только потому, чтотебе так не терпится попасть в джорсанские таверны.

— Довольно, — строго сказала ей Сефрения.

Поскольку стояла еще ранняя осень, они не взяли с собойшатров, а потому примерно через час свернули в лес и расстелили одеяла наопавших листьях, чтобы поспать хоть несколько часов.

Солнце стояло уже довольно высоко, когда они снова тронулисьв путь и до заката ехали через лес, так ни разу не встретив ни единой живойдуши.

На закате они вновь свернули в лес, отъехав примерно начетверть мили от дороги, и устроились на ночлег в узкой лощине, где высокийсклон и густая листва скрыли бы от посторонних глаз свет костерка. Ко всеобщемуудивлению Улаф сам занялся стряпней, не прибегнув к обычным своим ухищрениям.

— Это не так забавно, когда нет Тиниена, — пояснилон.

— Мне его тоже не хватает, — согласилсяСпархок. — Так странно не слышать всех этих его «можно предложить?».

— Вы все время как-то странно говорите о том, чьяочередь стряпать, — заметил Вэнион. — Я чего-то не знаю?

— Обычно, мой лорд, за очередью следит сэр Улаф, —пояснил Телэн. — Система у него весьма сложная, так что никто из нас досих пор ее целиком не постиг.

— А не проще было бы составить обычноерасписание? — спросил Вэнион.

— Проще, конечно, но сэр Улаф предпочитает собственныйметод. У него, правда, есть определенные недостатки. Как-то целую неделюстряпал только Келтэн.

Вэниона передернуло.

На ужин они ели копченую баранину, и по этому поводу Улафудосталось несколько неприязненных взглядов от его спутников. Флейта и Сефрения,однако, расхвалили его выбор. После ужина они устроились на своихимпровизированных постелях и быстро заснули.

Полночь уже давно миновала, когда Телэн разбудил Спархока,прикрыв ладонью его рот, чтобы тот со сна не подал голоса.

— В лесу у дороги какие-то люди, — прошепталмальчик. — Они развели большой костер.

— Что они делают? — спросил Спархок.

— Просто торчат там и кого-то явно дожидаются — если несчитать того, что пьют без удержу.

— Разбуди остальных, — велел Спархок и, откинуводеяло, потянулся к мечу.