какие, пожалуйста. Вон пакет с собой забери. Иди, не оглядывайся. Опосля благодарить будешь.

Ляля выскочила из покосившегося домика. Села в машину и принялась набирать мужа. Нет связи.

– Подожди, мой золотой, скоро приеду, – бросила телефон на сиденье и завела мотор. – Недалеко. 50 км всего.

* * *

Старуха пересыпала табак гостьи в жестяную коробку и убрала в верхний ящик буфета, коньяк отправила под стекло. В передней послышались шаги – вошла молодая женщина.

– Не признала она меня. К Семеновне, видать, ехала, попуталась, – старуха хитро улыбнулась, а потом серьезно добавила. – Любят они друг друга. Прости ей это счастье. Она простила.

– Завтра улетаю, – успокоила Соня и принялась целовать руки старой абики. – Колдунья моя ненаглядная. Вся жизнь перед глазами. Спасибо тебе за прозрение.

Искательница

Маша Сова

@stylishowl

Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь.

Антуан де Сент-Экзюпери.

«Хотя бы можно со спокойной душой не принимать участие в этой ярмарке тщеславия!» – Настя наблюдала за суетой прохожих из окна. С высоты одиннадцатого этажа отстранилась от бестолкового танца людей у мерцающих витрин.

23 декабря. В плотно забитом праздничным стрессом ежедневнике синел пункт: закупить украшения к новогоднему ужину. Но вместо белоснежных скатертей рассматривала грязную слякоть зимнего мегаполиса.

Тяжелый сумрак спускается уже до пяти вечера. Время, когда от беспросветной депрессии спасают огоньки магазинов. Искорки надежды заполучить хотя бы мгновения радости. Атмосфера уюта хороша в фотостудиях. Да и там за красивой картинкой скрываются крики нервных матерей на маленьких непосед. Включается страх упустить момент и не перещеголять счастливые фото коллеги.

«Успеть, удивить, поразить…» – по центру лба Анастасии прорезался залом, печать хмурых мыслей. Вспомнила, как приходила домой с пакетами, но купленное счастье улетучивалось быстрее, чем упаковка отправлялась в помойку.

«Оформить лучше, ярче отдохнуть, эффектнее украсить елку! Какой в этом смысл?»

Брови еще больше сдвинулись. Настина гонка за признанием грозила скоро закончиться. Семья, работа, дом, путешествий не меньше пары раз за год – сложились в список на десяток лет. Все силы брошены на достижение лоска. Душевную тоску отличница заклеивала пластырем лайков. Ради них кофе пила холодным. Пока не получит идеального кадра в Instagram, не притронется. Жить по-настоящему в свои 30 она так и не начинала. Репетировала. А теперь… Получится ли?

Что-то снова резко обожгло грудь. Это началось осенью.

«Анастасия? Я – участковый терапевт, получила результаты ваших анализов. Вы можете сегодня же подъехать?»

Мандраж. Очередь. Подсмотренный диагноз. Бесконечные пять минут стянули нервы в бесформенный узел.

Такси. Слезы. Очередь. В ноябре Настя ждала первого снега, а неожиданно свалилась встреча с онкологом.

Потянулась череда процедур: рентгены, КТ. Одно исследование сменялось другим, и вот она здесь. Уже никуда не спешит. На краю внезапно образовавшейся пропасти. Со стороны наблюдает за привычной жизненной суетой.

«Ужин!» – дверь палаты распахнулась. Больничная кормилица начала обход.

Из темноты мыслей Настя вышла на свет. Пациенты хирургического отделения шаркали в столовую. Их степенный шаг отличался от того, что мял слякоть на улице, но праздник добрался и в эти стены. Медсестры позаботились об украшениях тоже. Не так роскошно, как в торговых центрах, зато скромными гирляндами и самодельными снежинками создавался особый шарм. Что-то из счастливого детства: искреннее, спокойное, душевное.

Даже в больничных столовых шумела жизнь. Периодически раздавался громкий хохот, неуместный в стенах палат. Больше него удивляло, что люди общались, смотря друг на друга! Со смартфоном в руке была только Настя. Непривычно. В кофейнях, где часто проводила время, наблюдала другую картинку: там видны лишь макушки и слышен исключительно стук пальцев по клавиатуре.

Отработанным быстрым движением Анастасия подняла телефон над тарелкой. «Щелк!» – момент зафиксирован. Картофельное пюре девушка не ела больше года, запреты тренера соблюдала четко. Предпочитала смотреть на идеальную фигуру, а не на крахмал.

Отрешенно листая ленту социальной сети, увидела публикацию заклятой подруги: двухэтажный коттедж в заснеженном лесу, гирлянда подсвечивает уютную веранду. На переднем плане обнимаются влюбленные. Девушка кокетливо изгибается в модном комбинезоне. Подпись: «Финская сказка». Фотография из больницы на пестром постельном белье вряд ли соберет больше сердечек, чем этот пост.

Жечь в груди стало сильнее.

* * *

– Твои фото?! – не отрывая взгляда от мобильного, удивилась соседка по палате.

Ровесницы быстро нашли общий язык. Привычно для поколения Y перевели общение в интернет. Профили оценивались понятной шкалой лайков. Недоласканные дети 1990-х сбегали в пространство, где любовь измерялась наглядно.

– Счастливо живешь! Так красиво…

– Не верится, что это про меня, да? – с ноткой сожаления на выдохе произнесла Настя. На железной койке она лежала в позе эмбриона. Больничный наряд – заношенные пижамные брюки с вытянутыми коленками – отражал состояние девушки. Собираясь в стационар, думала не о красоте и том, какое впечатление производит на окружающих. Хватала то, что могло поднять настроение, быть удобным. Кофта даже по современным меркам слишком огромная. Муж оставил, когда стало ясно, что по растерянности забыла теплые вещи. Так даже лучше. Волосы не расчесывала с того момента, как узнала: биопсию сделают под общим наркозом.

С опухшими от слез глазами, испуганным взглядом потерянного ребенка, девушка никак не походила на lnstagram-диву. Еще никогда реальность так больно не контрастировала с картинкой из интернета.

– Нет же, – стараясь прервать неловкую паузу, продолжила соседка, – я вот про эти фото, с завтраками. Столько деталей подметила. Как в глянцевом журнале. Ты их сама делаешь?

– А, эти… Да! – скривив улыбку, задумчиво ответила Настя. В других обстоятельствах ждала именно таких комплиментов. Ради них тратила время, деньги, нервы. Сейчас же слова соседки превратились в пощечину. Электронные сердечки оказались не всесильными.

* * *

В четырехместной палате из пациентов осталась только Настя. Посещения разрешали до семи вечера, но она упрямо не отпускала родных. Страх одиночества перед операцией колол больнее стерильных игл. Интернет признание не утешало.

– Не плачь! Врачи опытные, у них все под контролем. Операция рядовая, – старалась подбодрить сестра.

– Я не только из-за нее расстраиваюсь. Сегодня троих выписали. Радостные. С улыбкой на лице уходили. Для них все кончилось хорошо. А для меня? Если это только начало?! Если действительно онкология. Доктор говорил, когда снимки КТ смотрел, что похоже на злокачественное… Неужели химия… Ой, нет. Буду лысой! – фразы становились короче, тон громче, – Наркоз! Три шрама останется. И весь этот путь лишь подготовка? Это все только начало…

Анастасия задохнулась в истерике, и четыре пары рук мгновенно обняли ее со