– Что тут сложного? – спрашивает Танюшка и с выражением читает наизусть все стихотворение.

– Ваши стихи легче, чем математика. Умножаю. Вычитаю. Ничего не понимаю, – страдает Ангелина.

Подруги заканчивали третий класс. Начальная школа находилась при реабилитационном центре. У каждой бурлили свои школьные победы и поражения. Но они по-прежнему увлеченно дружили. Вместе учились ходить по лестнице, догоняли друг дружку.

«Осталось пять ступенек, поднажми», – подбадривает наша героиня Гелю, стоя на третьем этаже.

Такие тренировки устраивала Клавдия Аркадьевна. Как человек требовательный понимала, по-другому нельзя. В реабилитации нет слов «хочу» или «могу», есть только «надо». Но не все справлялись. Особенно трудно приходилось девочке со смеющимися глазами: она часто плакала и обижалась на воспитательницу.

Так родилась заветная мечта: сходить в гости друг к другу. Родители постоянно работали, самим добраться невозможно, а так хотелось позвонить и сказать: «Привет, жди, буду через полчаса. Чайник поставь».

И однажды это почти случилось.

Осторожный июньский луч щекотнул Танюшину щеку. Она прищурила глаз: просыпаться совсем не хотелось. Каникулы дарят билет в беззаботное валяние. Звонок прекратил сонное безобразие.

– Я собираюсь к тебе в гости. Дверь откроешь? – быстрее, чем обычно говорила Ангелины.

– Ага, – радостно удивилась Танюшка. Помедлив спросила, – ты с мамой?

– Нет! С соседкой Иришкой. Мамочка на работе и ничего не знает. Придем, сообщу. Вот обрадуется! Дочь сама дошла к подруге.

– Боюсь, это ей не понравится, заволнуется. Но я тебя жду.

Прошло два часа, никто не пришел. Набирала подруге на домашний по двадцатому кругу, но никто не отвечал.

«Наверное, упала, повезли в больницу. Звонить туда? Мне никто ничего не скажет. Сообщить ее маме, хотя, точно уже позвонили», – паниковала девочка.

Ангелина с Иришкой действительно отправились в гости. Выйти из подъезда им помогла консьерж: спустила ходунки. Вопросов у нее не возникло: дальше двора не уйдут. И путешественники двинулись в путь.

– Ангелиночка, вы куда? – окликнула соседка.

– Здравствуйте, тетя Маша, гуляем.

– Что-то далеко зашли, девчонки.

– Уже возвращаемся.

Но Мария Григорьевна проявила бдительность и позвонила: «Твоя дочь гуляет с Ирой. Я видела их у хра…» Женщина бросила трубку, не дослушав, летела домой. Спустя полчаса нашла и вернула беглянок.

Вечером горе-путешественница созвонилась с Таней, решили с приемами немного подождать.

* * *

В четвертый класс подружки не пошли вместе. Танюше летом прооперировали ноги. Загипсовали на полгода, так что училась она на домашнем обучении в другой стране. О девочках ничего не знала.

* * *

Прошел год. Вернулась домой. Впереди маячило поступление в пятый класс общеобразовательной школы. Решили с отцом, что учиться она будет в классе. Директор приободрила: «Я приму ребенка, если кто-то будет ее сопровождать».

Сопровождающей стала бабушка. Огорчало девочку только то, что не сможет проводить много времени с лучшими подругами.

Несмотря на долгую разлуку, они остались близки. Когда добралась с вокзала домой, первое, что сделала – набрала номер Ангелины.

– Привет. Я дома! – шепотом ликовала Танюшка.

– Ура! Наконец-то, приехала. Почему шепчешь? – спросила Геля, ее голос дрожал от волнения.

– Не знаю. Наверное, боюсь, что от громкого звука проснусь и окажусь не дома. Что все это снится, – в глазах застыли капельки счастья. – Как у тебя дела?

– Я ушла из центра сразу, как ты уехала. Находиться рядом с Клавдией Аркадьевной стало совсем невозможно. Без твоей защиты тяжко пришлось.

После этих слов в глазах нашей героини защипало, и хлынули сочувствие к подруге и радость от возвращения домой. Одиннадцатилетний ребенок плакал по-взрослому…

Потом оглушила нежданная новость. У Лизы в прошлом году умер папа. Просто не проснулся. Боевая девчушка осталась круглой сиротой. Ее удочерила женщина, что жила с отцом – мама Зоя.

Вот так закончилось детство. Но дружба осталась. Настоящее горе и сострадание превратили ее в защитную стену. Правда, оказалось, что и стена может рухнуть, стоит только вытащить из нее кирпичик.

* * *

– У меня красный диплом, – ликовала Татьяна. – Пап, красный!

– Поздравляю, дочь. Но впереди ждет самое увлекательное – поиск работы, – рассмеялся отец.

– Я тоже тебя люблю. Не порть праздник, о жизни продолжим завтра. Договорились? – улыбнулась Танюшка.

– А как дела у подружек?

– Лиза защитилась неделю назад: твердая четверка. У Ангелины завтра защита. Мне кажется, я волнуюсь больше, чем она.

– Отмечать-то вместе будете?

– Ох, у нас все сложно. Точнее у них.

Подруги Тани учились дистанционно в одном университете на разных факультетах. Возникли общие организационные вопросы. Странно, но порой самые простые вещи провоцируют разрыв.

Лиза и Ангелина перестали общаться спустя 16 лет после зарождения дружбы.

В остальном, мечта детства – ходить друг к другу в гости – исполнилась и давно стала обычным делом. Возможности по-прежнему были ограничены, но девочки научились с этим жить своей полной жизнью.

Однажды Лиза приехала в гости к Татьяне. Они прогуливались в парке у дома, фотографировались, смеялись, шумели, как в детстве. Девушка решилась на разговор. Понадеялась, что ветер сменил направление, а подружка – гнев на милость.

– Как жаль, что с нами нет Гели.

Повисла тишина. На секунду показалось, что воздух застыл.

– Больше никогда не говори мне о ней. Никогда. И еще одно: она не должна знать, что мы с тобой общаемся, – вскипела подруга.

– Что же у вас произошло? Вы обе мне дороги. Ну же, помиритесь, пожалуйста.

– А я и не ссорилась. Просто не могу с ней общаться, как раньше, а по-другому – не хочу.

У этой истории нет финала. Он наступит только тогда, когда придет примирение.

Или закончится жизнь.

Как сложно оказаться между двух огней. Особенно когда каждый по-особому дорог.

Танюшка и сегодня надеется, что мир развернет подруг сердцами друг к другу.

Так всегда происходит, когда дружба становится большим.

* * *

Мужчина подходит ко входу, дергает ручку…

Как жаль, что жизнь не роман, ее нельзя переписать сначала.

Открытка

Елена Мазыватова

Я никогда не умела дружить. С детства. Не складывалось. Все 26 лет. Подруги казались чем-то липким и противным, как жвачка, которая пристала к брюкам.

Помню первую с садика.

– Ой, а мне платье будут шить краси-ивое, – мечтательно протягиваю я.

– Платье? Слушай, иди сюда, че на ушко скажу, – тянется ко мне худенькая рука. – Пока никто не видит, сделай дырочку, оно порвется. Только маме не говори, – ямочки улыбаются на задорном лице.

«Вот бы ты исчезла», – обиженно смотрю на подругу.

– Хорошо, – немного погодя мямлю вслух. Злоба и бессилие прямо ответить «нет» заволакивают глаза. Но