— С головой окунуться в приключения? — усмехнулсяБестужев.

Она потупилась не без смущения: похоже, нашлось всё женемножко самокритичности. Передёрнула плечиками:

— Признаться, я полагала, что Европа — это ужаснопатриархальный, тихий уголок, где жизнь течет сонно, и действовать будет оченьлегко…

— Господи боже ты мой! — сказал Бестужев сукоризной. — Мисс Луиза, Европа — это тесный загончик с хищниками, которыеза последнее тысячелетие накопили громадный опыт как драк, так и пожиранияслабого… И что там с вашим кинематографом?

— У нас возникла самая настоящая монополия. Образовалсякартель, монополист, если вам непонятно. Компания «Моушн пикчерс патенткомпани». Она объединила и взяла под контроль все американские кинофабрики:«Эдисон», «Байограф», «Вайтагр аф», «Эссеней», «Любин», «Зелиг», «Джордж Клейн»— и вдобавок французские «Пате» и «Мельес». Они купили кучу патентов, в ихруках ещё, что очень важно, контроль над кинотеатрами. Именно МППК поставляетфильмы. Они захватили всё, понимаете? Производство фильмов, прокат. Тот, кто несоглашается на условия картеля, просто-напросто не получит фильмов для проката,а значит, моментально разорится. Кинотеатры обязаны платить картелю ещё иежемесячный налог — патентные выплаты…

— Интересно, — сказал Бестужев. — Я иподумать не мог, что кипят такие страсти…

Луиза глянула на него, честное слово, свысока, как взрослыйна несмышлёныша:

— Интересно, а как вы это себе представляли? Каждыйделает что хочет? Увы… У нас, в Штатах, крупные дельцы стремятся именно что кмонополии. Есть крупные прокатчики, которым эта монополия МППК не нравится, ноони ничего не могут поделать — у картеля в руках патенты. У нас примерно десятьтысяч кинотеатров, и половина из них охотно вышла бы из-под диктата картеля,пользовалась бы европейскими фильмами… но в том-то и беда, что европейцы не всостоянии объединиться, создать в противовес картелю столь же крупный концерн.Каждый действует сам по себе или идёт на сговор с картелем…

— И ничего нельзя сделать?

— Пытаемся, как видите, — сказала Луиза не безгрусти. — Дядя как раз и пытался создать независимую от концерна фирму. Унего есть компаньон, Мердок, он вообще считает, что следует создать не толькосамостоятельную систему кинотеатров, но и новую независимую кинофабрику, ондаже подыскал хорошее место, где-то на западном побережье, местечко называетсято ли Обливуд, то ли Холливуд… Картель, как легко догадаться, на него навалилсясо всем усердием, Мердок на грани банкротства. Дядя хочет не только заработать,но и отомстить, он из-за картеля потерял огромные деньги — а он кротким нравомне отличается и обиды помнит долго… Да и выгода при удаче может получиться ошеломительная.

— А Штепанек здесь при чём? Его аппарат вроде бы неимеет отношения к кинематографу…

— В том-то и дело, что имеет, — сказалаЛуиза. — Мне было некогда разбираться в подробностях, это, в принципе, немоё дело, но инженер Олкотт клянётся: аппарат Штепанека способен нанести понынешней системе кинопроката сильнейший удар… Вот только в полной тайнесохранить всё не удалось…

— Ага, — сказал Бестужев. — И эти господа,что сейчас смирнёхонько лежат связанные внизу, как раз и посланы этим вашимкартелем?

— Вы удивительно догадливы… — ироническиусмехнулась Луиза. — Ну конечно же. Картель нанял каких-то гангста…организованных бандитов, чтобы вам было понятнее.

— Да, на приличных дельцов они как-то не похожи… —кивнул Бестужев. — По-моему, это опасно…

— Ещё бы, — сказала Луиза. — Они меняпугали… — Она зябко передёрнулась. — В общем, ничего хорошего.

— Вам бы следовало вернуться домой, — мягко сказалБестужев. — Всё же это не женское дело…

— Ничего подобного! — Её глаза вновь загорелисьнешуточным упрямством. — Я ещё всем докажу… Я сегодня уезжаю…

— Не в Париж ли?

Луиза уклончиво сказала:

— Туда, где у меня будут друзья, которые не дадут вобиду. Ну, теперь вы видите, что мы не имеем никакого отношения к вашейполитике, революционерам и прочим глупостям?

— Да, пожалуй, — задумчиво произнёсБестужев. — Не вижу смысла вас задерживать…

Очаровательно, подумал он. Прогрессивная, изволите ливидеть, Европа, цивилизованный, понимаете ли, Новый Свет… Наши купцы,промышленники и прочие дельцы тоже, откровенно говоря, не подарок, но нелепопредставить, чтобы в России на конкурентов насылали бандитов…

— Так что же, вы меня не будете задерживать? —настороженно спросила Луиза.

— Я вас отпущу на все четыре стороны, — сказалБестужев. — Если ответите на последний вопрос: откуда вы знаете так много?Не похоже, чтобы вы располагали сетью агентов и помощников, вы явно действуетев одиночку…

Она лукаво глянула на Бестужева:

— Ну, понимаете… У Илоны Бачораи, моей хорошей подруги,часто бывает один очень высокопоставленный чиновник из венской полиции…

— Ага! — сказал Бестужев. — Чего-то в этомроде следовало ожидать. Этот господин, дабы произвести впечатление наочаровательных дам, щедро делился с ними разными интересными секретами? Да,судя по вашему хитрому виду, именно так и обстояло…

— Но я же никаких законов не нарушала, — сказалаЛуиза с видом непорочной невинности.

— То-то и оно… — проворчал Бестужев. —По-моему, вам следует немедленно покинуть этот дом.

— Я и сама собиралась… Они нагрянули буквально заполчаса до того, как я отсюда улетучилась бы… А эти?.. Вы их арестуете?

Бестужев размышлял.

— Вряд ли имеет смысл, — сказал он наконец. —Если мы их арестуем, они начнут говорить, всплывёт ваша история, вам поневолепридётся задержаться здесь и давать долгие объяснения в полиции… Вы этогохотите?

— Да вы что! Мне нужно ехать… — она глянула с темумоляюще-жалобным видом маленькой слабой девочки, который женщины прекрасноумеют на себя напускать, когда хотят добиться чего-то от мужчин. — А вы неможете… уладить это как-то иначе?

— Ну что с вами сделать… — сказал Бестужев. —Постараюсь. Я их отвезу подальше и выпущу на волю, настрого предупредив, чтобыпоскорее убирались отсюда. Устраивает?

Просияв, она кинулась Бестужеву на шею и чмокнула в щеку.Никак нельзя сказать, что это было неприятно. Однако Бестужев, отстранившись,сказал сварливым тоном исправного служаки:

— Вот только примите добрый совет: держитесь подальшеот этих игр. В других местах ни я, ни кто-то другой вас защитить уже не сможет…

— У меня скоро будут надёжные защитники, —заверила Луиза без всякого бахвальства.

Может, телеграмма в Париж как раз и заключает в себе просьбуо помощи? Наверняка. Её дядя, коли уж он крупный делец, человек, несомненно,хваткий и вряд ли надеялся только на взбалмошную девицу, пусть даже умную,хитрую и энергичную, как сто чертей. Какая-то подмога обретается в Париже. Ну,в конце концов серьёзной опасности это не представляет: в сущности, это всёчастные лица, любители, у них не может быть и сотой доли тех возможностей,которыми русская полиция располагает в Париже. И потом, воспрепятствовать имвсё равно нельзя — он и сам, по сути, находится в Вене на нелегальномположении… Придётся отпустить её на все четыре стороны — а в Парижепозаботиться, чтобы не путалась под ногами…