— Какие новости? — вяло спросил Бестужев, показавглазами на газету.

Бахметов хмыкнул:

— Господа российские дипломаты только что официальнозаявили, что «российское посольство не было осведомлено об истинном лицегосподина Гартунга»…

— Конечно, — устало сказал Бестужев. — А какже им ещё поступать? Вижу по вашему лицу, что либеральная ваша ипостасьпрямо-таки цыганочку с выходом отплясывает…

— Не стану скрывать, — чопорно выпрямилсяБахметов. — Согласитесь, это всё настолько мерзко…

— Эх, Никифор Иванович, Никифор Иванович… —протянул Бестужев. — Нет у меня ни желания, ни времени, иначе обязательнобы вам растолковал на множестве примеров, что творили господа либералы там исям, когда им случалось свергнуть столь нелюбезные их сердцу «прогнившиемонархии» и завладеть атрибутами оных в виде армии, тайной полиции ижандармерии. Ладно, не будем об этом… Надеюсь, либеральная ваша ипостась неотвратила вас от нашего дела?

— Не беспокойтесь, — сказал Бахметов с некоторойважностью. — Я человек ответственный… И как же обстоят дела?

— Вам следует немедленно возвращаться домой, —сказал Бестужев. — Поскольку научный консультант нашей акции более нетребуется. Здесь вообще никто больше не нужен, один я остаюсь… Не сочтите затруд передать в Петербурге известным вам лицам этот конверт, я набросалнебольшой отчёт… Он зашифрован, конечно, но у вас с этим не будет ни малейшихпроблем, вас ведь никто не брал под подозрение и не разыскивает. Я отправилписьма, но вполне может статься, что вы их обгоните, если сядете на экстренныйпоезд…

— Простите, а могу я знать, что произошло? Чемкончилось? Как-никак я и так посвящён, собственно, во все секреты, касающиесяэтого дела…

— Любопытство? — ощущая невероятную усталость исмертную тоску спросил Бестужев, уставясь в стол, покрытый весёленькойскатертью в сине-зелёно-красную клетку.

— А вы бы на моём месте не терзались любопытством?

— Ну что же… — сказал Бестужев. — В концеконцов, вы и вправду посвящены практически во всё, а время у меня ещё есть…Французы напали на след американской амазонки. В Шербуре. Это оказался именночто след, успевший изрядно простыть… Она взяла три билета на роскошныйтрансатлантический пароход, вскоре отплывающий в Америку… билеты первогокласса, разумеется — чтобы отгородиться неким незримым барьером от частивозможных преследователей. Умно, умно…

— Три?

— Да, именно. Для себя и Штепанека наверняка… ну и, ятак, прикидываю, прихватила с собой кого-то вроде телохранителя. Это только моипредположения, но весьма даже вероятные… По некоторым данным, все трое ужеподнялись на борт парохода и остались там. Тоже неглупо, весьма, пароход этотанглийский, а следовательно, согласно международному праву является сувереннымкусочком Британской империи, откуда нашу троицу можно извлечь лишь при серьёзнейшихобстоятельствах… а впрочем, зная британскую спесь, с уверенностью можнопредсказать, что любые попытки это сделать если не провалятся, то опоздают. Даи нет «серьёзнейших» обстоятельств, точнее, их попросту нельзя предъявлятьоткрыто…

Очень тихо и серьёзно Бахметов спросил:

— Так что же, всё рухнуло?

— Да нет, — сказал Бестужев. — Пока ещё нет.Я через три часа выезжаю в Шербур. Как удалось выяснить, билетов ещёдостаточно, казённых денег хватит, чтобы плыть первым классом… Я всё изложил вотчёте, но вы и на словах передайте: другого выхода попросту нет. Либо помахатьим вслед платочком, либо попытаться как-то повернуть ситуацию, будучи напароходе. У меня нет приказа так поступать… но у меня и нет приказа,запрещающего это делать. Никаких приказов и инструкций у меня нет, так вышло,вот я и действую самостоятельно…

— Однако! Изрядная авантюра…

— Ну почему? — пожал плечами Бестужев. —Всего-навсего попытка хоть что-то сделать, раз это возможно. Я не могуотступить, пока есть зыбкая возможность хоть что-то предпринять. Так ипередайте там, в Петербурге. В случае неуспеха я всего-навсего потрачу зрянекоторую сумму казённых денег… но вряд ли кого-то будут волновать такиемелочи. Пусть зыбкий, но всё же шанс… Давайте прощаться? Мне собираться пора.Нужно озаботиться кое-каким багажом и переменой одежды — как-никак первый классроскошного парохода, если я явлюсь туда лишь с саквояжиком, это будет выглядетьстранно и привлечёт ненужное внимание…

— Подождите! А как называется пароход?

— Я там всё написал, — сказал Бестужев чутьрассеянно. — А впрочем, какие тут секреты… Пароход называется «Титаник».

Красноярск

Июнь 2009 г.