Леночка придушенно захихикала:

– Так он у меня в сумке лежит, а туда никто и не лазил.

Я пообещала ей подъехать к шести часам и забрать«склерозник». Но сейчас только два – самое время зарулить в «Макдоналдс».Нацепив на ноги мокрые ботиночки, прилипшие к ступням, как компрессы, я вошла вмирно гудящий зал. Рот сразу наполнился слюной. Обожаю вредные котлеты сбулками. Понимаю, что они наносят непоправимый вред моему организму, ноподелать ничего не могу. И нигде мне не думается так хорошо, как в ресторане«Макдоналдс». А поразмышлять есть о чем!

Марков в пятницу сказал Леночке: дело Фоминой закончено.Интересно, что он имел в виду? Ведь Константин Яковлевич Точилин умер в прошлыйпонедельник, а в среду был кремирован. Неужели Игорь пошел на убийство? Простоневероятно! Тогда о каком завершении дела шла речь? И где хранится архив? Домав компьютере? Но тогда небось милиция уже перерыла все файлы. Как бы узнать?Есть только один путь: поехать к жене Маркова и попробовать произвести разведкубоем. Заодно узнаю, кто третировал несчастную бабу по телефону и почему онаприняла меня за любовницу блудливого муженька! Вот только адреса не знаю.Виталий вез меня тогда какими-то переулками в район метро «Кропоткинская».Причем дом помню хорошо: большой, старинный и квартира на третьем этаже.

Пришлось опять звонить Леночке. Та немедленно сообщила адреси добавила:

– Ну так я жду тебя к шести, не опаздывай.

Я заверила ее в своей точности и попросила:

– Слушай, вдруг Виталий Орлов появится, пусть меня подождет.

– Да он тут с пятницы не показывался! – пробормотала Лена. –Ладно, скажу.

Я позвонила по телефону, услышала тихое, печальное: «Алло»,– и обрадованно повесила трубку. Птичка в клетке!

Дом я узнала сразу – на этой небольшой улочке он был одинтакой: огромный и слегка нелепый. Дверь квартиры приоткрылась, и я увиделадовольно полную небрежно одетую женщину. Углядев, кто стоит на лестничнойклетке, тетка возмущенно воскликнула:

– Ну не стыдно ли! Домой заявилась!

Она попробовала захлопнуть дверь перед моим носом, но яловко просунула ногу в щель и быстро пробормотала:

– Надо поговорить.

– Не о чем! – отрезала Маркова. – Пошла вон, нахалка! Дазаруби себе на носу, что квартира, дача, машина – все записано на мое имя. Дажеесли этот идиот пообещал тебе золотые горы, ничего не получишь! Ну куда лезешь,наглая тварь?

Не обращая внимания на ругань, я втиснулась в прихожую и счувством произнесла:

– Я не та, за кого вы меня принимаете.

Маркова рассмеялась злым, нервным смехом.

– Правда, правда, – попробовала я успокоить женщину, – яникогда не состояла с Игорем ни в каких отношениях.

– Ха! – выкрикнула вдова. – Что, я тебя на кухне не видела?Сидела, улыбалась, крыса недоенная.

Я хотела было возразить, что доить крысу – неблагодарноезанятие, но осеклась и миролюбиво сказала:

– На кухне и правда сидела. Только пришла вместе с ВиталиемОрловым, и речь шла о моем трудоустройстве на фирму Игоря.

– Ой, хватит врать-то! – не успокаивалась баба. – Кем жехотела пристроиться? Продавцом в вагон? Так там полный комплект… Ну, зачемявилась? Мало меня мучила? Сейчас-то что? Все, никому не достался, ни тебе, нимне…

И она разразилась отвратительными рыданиями. Я глядела нанее во все глаза, отчего-то совершенно не испытывая жалости. Честно говоря,женщина выглядела непривлекательно. Из-под коротковатого застиранного байковогохалата торчали белые опухшие ноги со змеящимися крупными венами. Талияпрактически отсутствовала. Весьма объемная грудь уютно устроилась наподушкообразном животе. Шеи не наблюдалось. Голова покоилась непосредственно нажирных плечах. Морщин, правда, оказалось мало, да откуда они возьмутся, если подкожей лица такой слой сала? Заплывшие глаза были невыразительны.

Исключение составляли роскошные черные волосы, вьющиесякартинными кольцами. Любая цыганка позавидует таким кудрям! Впрочем, и зубыоказались хороши… Вспомнив элегантного, подтянутого, благоухающего дорогимпарфюмом Игоря, я вздохнула и тронула вдову за лилейное плечико.

– Послушайте, хотите, поклянусь на Библии, что увиделавашего мужа в первый раз совсем недавно? Сама ищу его таинственную любовницу,меня из-за нее могут в тюрьму посадить.

Маркова прекратила истерически взвизгивать, пошмыгала носоми неожиданно приказала:

– Снимай брюки.

– Зачем? – изумилась я.

– Снимай, говорю, если хочешь, чтобы я тебе поверила!

Недоумевая, я стащила черненькие узенькие слаксы. Марковатолкнула меня в спину.

– Иди на кухню, там светлее.

Держа штаны в руках, я пошла за ней. На кухне женщинаразвернула меня спиной к окну, минуту смотрела на мои ноги, зачем-то провеларукой под правой коленкой и пробормотала:

– Гляди-ка, и впрямь, похоже, правду говоришь!

Я возликовала:

– Слава богу, вот видишь! Да что ты там искала, на ноге?

– У той бабы, – сообщила вдова, – родимое пятно как раз всгибе ноги, довольно большое. Я ее один раз случайно без колгот увидела!

– Где?

– Без пол-литра не расскажешь! – вздохнула Маркова. – Толькосначала объясни, откуда ты взялась и что случилось?

Я уселась на табуретку и поискала глазами пепельницу.

– Кури, кури, – успокоила женщина, включая чайник, – а явыпью, чтоб расслабиться. Кстати, не представилась – Алиса.

– Даша, – пробормотала я, роняя пепел на стол, – ДашаВасильева.

Расслабилась Алиса капитально – упилась до свинячьего визга.Не знаю, была ли у нее привычка к регулярному пьянству, но сегодня она не охнувприняла на грудь сначала почти целую бутылку водки и отлакировала это кокосовымликером. Причем разобрало ее не сразу. Я только дивилась, глядя, как Алиса лихоопрокидывает рюмку за рюмкой. Правда, она налегала и на закуску. Проворнослопала целиком довольно упитанную курицу, потом соорудила несколькомногоэтажных бутербродов с маслом, сыром и ветчиной. Мне такого количествахарчей хватило бы на месяц. Увидав мой изумленный взгляд, Алиса пояснила: