Возможно, не было ничего такого, что он не знал или непопробовал. Несмотря на это, Лорен чувствовала, что он не стал бы соблазнять иукладывать в постель девственницу. Правда, сама девственница хотела бы, чтобыее соблазнили, но не так быстро и не так легко. Она должна подождать, пока неубедится, что он ее по-настоящему любит. Должна, но не уверена, что сможет этосделать.

Крепко зажав ее лицо в ладонях. Ник повернул Лорен к себе:

— Если я такой красивый, то почему ты не хочешь на менясмотреть?

— Было глупо с моей стороны сказать тебе это, — сдостоинством ответила Лорен, — к тому же…

— Это, определенно, было большое преувеличение, — улыбнулсяНик, убирая руки с ее лица, — но мне оно понравилось. И если хочешь знать, —добавил он сухо, — мне никто этого раньше не говорил.

Кто-то окликнул его по имени, но он сделал вид, что нерасслышал. Поддерживая Лорен под локоть, он повел ее к полосатому тенту,установленному на газоне, где официант подавал горячие и холодные закуски.

— Давай ты что-нибудь выпьешь и перекусишь.

За несколько последующих минут еще человек пять или шестьобращались к Нику. На седьмой раз он вышел из себя:

— Чем больше мне хочется провести этот вечер с тобойнаедине, тем больше приходится общаться с другими людьми. Я же не могупритворяться глухим и слепым.

— Я понимаю, — сочувственно сказала Лорен, — они очень богатыи избалованны, поэтому думают, что если ты на них работаешь, то являешься ихсобственностью.

Его темные брови удивленно поднялись:

— С чего ты взяла, что я на них работаю?

— Я случайно услышала, как Бебе Леонардос сказала кому-то,что ее муж приехал сюда из Рима для того, чтобы поговорить с тобой остроительстве международных отелей. А другая женщина ответила, что ее муж,которого зовут Карлтон, здесь также для того, чтобы обсудить с тобой какие-тодела.

Ник бросил раздраженный взгляд на окружающую их толпу, какбудто каждый присутствующий лично угрожал его спокойствию.

— Я приехал сюда, потому что в течение двух месяцев работалдо потери сознания и хочу отдохнуть хотя бы два дня, — зло проговорил он.

— Если ты действительно не хочешь говорить о делах, топочему ты должен это делать?

—  — Когда люди проехали тысячи миль, чтобы поговорить стобой, они обычно бывают очень настойчивы, — ответил Ник, опять оглядываягостей, — и пока я теряюсь в догадках, что мне делать. Я вижу еще по крайнеймере четверых, приехавших с той же целью.

— Оставь их мне, — сказала Лорен с чарующей улыбкой. — Ясправлюсь с ними.

— Ты справишься? — усмехнулся Ник. — И как же ты этосделаешь?

Глаза Лорен засверкали из-под густых ресниц.

— Как только кто-нибудь заговорит с тобой о деле, я вмешаюсьи буду отвлекать тебя. Взгляд Ника упал на ее губы.

— Это будет несложно, ты все время отвлекаешь меня.

Следующие три часа Лорен вела себя так, как обещала. Стактическим блеском, которому позавидовал бы сам Наполеон Бонапарт, она спаслаНика по крайней мере от дюжины деловых разговоров. Как только дискуссиязаходила слишком далеко, она вмешивалась, мягко напоминая, что он обещалпринести ей выпить, пойти прогуляться, показать местность — все, что в этотмомент приходило ей в голову.

И Ник подчинялся, благословляя про себя ееизобретательность.

Держа в одной руке бокал, а другой обнимая Лорен за талию,он бесстыдно использовал ее как добровольный щит. Но чем больше проходиловремени и чем больше текло ликеру, тем громче становились разговоры, веселеесмех, непристойнее шутки, и люди, желавшие захватить Ника, становились всеболее настойчивыми.

— Тебе действительно нужно размять затекшую ногу? —дразнящим шепотом спросил Ник, когда они вырвались от яхтсмена с багровымлицом, который хотел, чтобы Ник рассказал ему все, что он знает, о какой-тонефтяной компании в Оклахоме.

Лорен потягивала третий бокал изумительнейшего напитка,который по вкусу и виду напоминал шоколадный, но был гораздо крепче, чем онадумала.

— Конечно, нет, с моими ногами все в полном порядке, —весело сообщила Лорен, повернувшись, чтобы взглянуть на шестерых ненормальных,играющих парами на корте, предназначенном только для двоих теннисистов. Одна изженщин, французская кинозвезда, скинула юбку и осталась в расшитой блесткамисвободной блузе, выглядывавших из-под нее кружевных панталонах и в туфлях навысоком каблуке.

Ник взял из рук Лорен пустой бокал и отставил подальше:

— Пойдем прогуляемся по пляжу? На одной из ярко освещенныхяхт вечеринка была в самом разгаре. Ник и Лорен стояли вдвоем на пляже, слушаямузыку и смех, доносившиеся оттуда, и любуясь лунной дорожкой, пересекавшейозеро, — Потанцуй со мной, — попросил Ник, и Лорен послушно шагнула в егообъятия.

Прислонившись щекой к его черному пиджаку, она двигалась подмедленную оркестровую музыку.

С тех пор как она проснулась сегодня утром, произошла массасобытий: она встречалась с мистером Ветерби, прошла собеседование у ДжимаВильямса, затем был ленч с Ником и долгая дорога, а теперь эта вечеринка, гдеона выпила столько, сколько не пила никогда в жизни. Волнение, надежда истрасть — и все в один день! И сейчас она танцует с мужчиной своей мечты.Слишком много всего: она чувствовала себя приятно обессилевшей, у нее слегкакружилась голова.

Ее мысли вернулись к французской кинозвезде, и она тихорассмеялась:

— Если бы я была на месте той женщины, которая играет втеннис, то я сняла бы туфли и оставила юбку. И ты знаешь почему?

— Чтобы лучше играть? — рассеянно пробормотал Ник, вдыхаяаромат ее волнистых шелковых волос.

— Не-а, я вообще не умею играть в теннис. — Резко поднявголову, Лорен доверительно сообщила:

— Я бы не стала снимать юбку, потому что я скромная. Или япросто сдержанная? Ну, во всяком случае, либо то, либо другое.

Она прислонилась щекой к его груди. Ник усмехнулся, и егорука скользнула вниз по ее обнаженной спине. Он прижал податливую Лорен ксвоему разгоряченному телу.

— На самом деле, — сонно продолжила она, — я и не скромная ине сдержанная. То, что я есть, — это результат смеси полупуританскоговоспитания и либерального образования. Это означает, что сама я ничего себе непозволю, но я думаю, что другие люди могут делать все, что захотят. Я понятноговорю?