– Да уж могу себе представить, – сказал Сварог. Он самдва раза присутствовал на таких шествиях – но никто ему не говорил, чтоцеремония порой транслируется на землю. Хотя о телевизорах для земной знатислышать доводилось.

В дальнем конце площади неотвязно маячил конный шпион.

Особняк графини Дино стоял посреди большого сада,окруженного кирпичной стеной с частоколом железных шипов поверху. У массивныхворотных столбов из розового песчаника, увенчанных гербами с графской короной,азартно резались в кости слуги графини и ронины-прихлебатели – понятно,разбившись на две кучки согласно сословию. Слуги крыли друг друга последнимисловами и хватали за ливреи, дворяне погромыхивали мечами, но сквернословия ирукоприкладства, как люди благородные, меж собой не допускали. Гам стоял на всюулицу. Сварог воочию убедился, что Ронеро держит первенство на континенте побеззаветной любви к азартным играм, пари, состязаниям и головоломкам. Понятнотеперь, почему именно в этом королевстве уголовное право было обогащено Игорнымкодексом.

Никто и ухом не повел, когда габолер остановился у ворот.Возможно, они не заметили бы и королевского автомобиля.

Сварог подумал, покопался в кошельке, вытащил золотой аурей,хорошенько прицелился и угодил в нос самому шумному лакею. Настала тишина,возникло замешательство, и все взоры обратились к экипажу. Сварог спрыгнул навымощенную тесаным камнем мостовую, протянул руку Маре и громко сказал, неглядя на челядь:

– Доложить графине – барон Готар. Сундук в дом. Живо. Головыпоотрываю.

Один лакей опрометью помчался в дом, остальные, толкаясь имешая друг другу, подхватили сундук. Дворяне приосанились и отвесили церемонныепоклоны – народ был довольно обтрепанный, но при золотых поясах, понятно.

Показался шпион. Он медленно проезжал мимо, старательнопритворяясь, что не видит ни ворот, ни публики.

Высмотрев среди дворян самого задиристого на вид ипотертого, Сварог ловко сунул ему за обшлаг несколько золотых:

– Кажется, лаур, я вам остался должен за вчерашнюю гульбу?

И показал глазами на шпиона. Потертый, ничуть не удивившись,вышел на середину улицы и заорал что есть мочи, глядя мимо всадника:

– Эй, лаур, ты кого имел в виду, столь гнусно ухмыляясь?

Шпион, прижав руку к груди, стал было вежливо уверять, чтоон вообще не ухмылялся, тем более гнусно, но потертый с большой сноровкойсдернул его за ногу с лошади, подскочили остальные, и мгновенно завязаласьсвалка со звоном клинков и невнятными выкриками. Ухмыльнувшись, Сварог взялМару под руку и повел к дому по дорожке из красного кирпича. Навстречу уженесся лакей:

– Просят пожаловать, ваша милость…

Графиня встретила их, стоя у подножия ведущей в особняклестницы – что согласно здешнему этикету означало весьма радушный прием. Сварогудивленно приподнял брови. Он почему-то решил, что резидентом Гаудина окажетсясуровая старуха, этакая Екатерина Медичи на излете века, искушенная в интригахи ядах, с кинжалом в рукаве и суровым взором.

Перед ним стояла светловолосая и сероглазая особа вкоротеньком розовом платье, прехорошенькая, но легкомысленная и ветреная навид, как десяток синих мушкетеров. Быть может, бабушка-интриганка попроступрихворнула?

– Барон Готар к вашим услугам, ваша светлость, – сказалСварог, кланяясь. – Могу ли я узнать…

Большие серые глаза, которые пуританин назвал бы бесстыжими,а поэт – игривыми, моментально изучили его с головы до ног.

– Другой графини нет, – сказала особа. – Вы ведьэто хотели узнать? Я – Маргилена, графиня Дино, самый лучший и самый верныйконфидент милорда Гаудина.

Сварог невольно покосился на торчавшего тут же лакея.

– Что я с тобой сделаю в случае чего? – безмятежноспросила графиня.

– Под землей отыщете и мужское достояние в мясорубкузасунете, ваша светлость, – серьезно ответил лакей.

– Именно… – графиня подняла тонкий указательный палец,украшенный огромным брильянтом. – Не беспокойтесь, барон, люди у менянадежные. Прошу в дом.

Она пошла впереди, как и полагалось радушной хозяйке. Первыеразведданные, добытые Сварогом в Ронеро, заключались в открытии того факта, чтоножки у графини были великолепные. Что до мини-платьев, виной всему была Яна,появившаяся как-то на экране телевизора в крайне короткой юбке. Женскаяполовина земной аристократии, чуткая к малейшим веяниям моды, мгновенно сделалавыводы и подхватила почин, благо не имелось на сей счет никаких запретов нирелигиозного плана, ни бытового. Уже через месяц дело приняло официальныйоборот – высочайшими указами земных королей длина платьев и юбок была должнымобразом регламентирована: крестьянки повинны носить платья до пола, женщинысеми Высоких Сословий – до колен. Для дам-дворянок установили лишь верхнююграницу приличий, а в остальном они были вольны. Впервые услышав об этойистории, Сварог развеселился было, но вскоре пришел к выводу, что новый обычайничуть не умнее и не глупее всех прочих традиций, сопровождавших дворянство вего путаной и бурной истории. По крайней мере, он приятнее, чем, например,золотые блохоловки французских придворных дам…

Графиня провела их в золотисто-сиреневую гостиную, усадилаза стол. Лакей принес поднос с пузатой черной бутылкой «Кабаньей крови» ирадужными бокалами тончайшего гаарского стекла знаменитой марки «Золотоймыльный пузырь». Пить из них было даже жутковато – казалось, бокал вот-вотразлетится в пыль под тяжестью налитого вина. Сварог покосился в угол, на огромныйвыключенный телевизор, посмеявшись про себя.

В последние годы канцлер, по словам Гаудина, разработалнекую программу, имевшую целью немного сблизить дворянство земное и небесное.Благородные обитатели Талара совершенно бесплатно получили телевизоры. У королейони работали восемь часов в сутки, у герцогов – семь. И так далее. Экраныпоявились в сословных и гильдейских Собраниях и на площадях столиц. Канцлеруэто ровным счетом ничего не стоило, а дворянство ухватилось за невиданнуюпривилегию когтями и зубами, интригуя и борясь за право смотреть телевизорлишние полчаса с тем же пылом и жаром, с каким сражалось за королевскуюмилость, поместья и чины. Высочайше пожалованной привилегией можно объявить,строго говоря, что угодно. Главное – провозгласить, что это привилегия, даоформить все должным образом. Программы, правда, были убогими, но и наверху, влетающих замках, они не умнее и не содержательнее, столь же пустые,нескончаемые сентиментальные сериалы, боевики да песенки. Сплошь и рядом наземлю идет то же самое, что и для хозяев летающих маноров. А наверху, в своюочередь, зачитываются земными пустенькими романчиками, вовсю их экранизируя.

Графиня изящно закинула ногу на ногу, вынула из золотойшкатулки длинную сигарету, каких здесь не делали, – демонстрировала самыйчто ни на есть великосветский стиль. Сварог галантно поднес ей огонь на кончикепальца.